– Ты куда? – жалобно протянула сестра.
– Маме жаловаться! – огрызнулась я, направляясь в гардеробную. – Когда выйду, рассчитываю найти в спальне только одного человека. Надеюсь, не перепутаете, кому следует уйти.
Подсознательно ожидала в тесной комнатенке вновь наткнуться на Ристада, уже не важно, какой степени обнаженности, но этой ночью больше ни один Торстен в наших покоях не отметился. Когда я стаскивала измятое платье, из кармана выпало круглое зеркальце и грохнулось под ноги. Быстро сграбастав артефакт с пола, поспешно отщелкнула крышку. Зеркальные окошки оказались целыми, а трудолюбивая стрекоза по-прежнему послушно шпионила. В глухой тишине набитой нарядами гардеробной зашептали едва различимые мужские голоса.
– Вам-то что не спится? – пробормотала я и прижала зеркало к уху.
Бессонницу двум братьям обеспечила рябиновая настойка бабки, похоже, конфискованная у некроманта. Они перекинулись парой фраз о чудовищном вкусе пойла, и только я хотела захлопнуть крышку зеркала, как Хэллрой вымолвил:
– Думаю, на Нестора больше не стоит рассчитывать.
Подозреваю, что теперь Нестор не просто забаррикадирует убежище от гостей, а начнет отстреливаться заклятиями прямо из смотрового окошечка, если вдруг заприметит кого-нибудь на лестнице. Чтобы уж наверняка ни один визитер не добрался до заветной двери.
– Что случилось? – спросил Ристад, характерной хрипотцой в голосе вызывая щекотку где-то под ложечкой. Перед мысленным взором вновь возникла красивая голая спина с широкими плечами и узкой талией. Я даже на секунду крепко зажмурилась, пытаясь изгнать навязчивый образ.
Казалось, что сейчас инкуб в ярких красках опишет страшный беспорядок после местечкового зомби-апокалипсиса, грянувшего в логове нелюдимого брата, но он протянул, то ли насмехаясь, то ли мурча от удовольствия:
– В нашем замке случилась Агнесс Эркли, и я этому искренне рад. Очень любопытная девица.
– Рой, – сдержанно позвал брат. – Я должен волноваться?
– Не о чем, – хмыкнул он.
– Пока?
– Вообще. Никто не собирается обижать рыжую колючку. Уверен, что совсем скоро она спрячет иголки, а малышка Элли наконец покажет нашему братцу, чем темная колдунья лучше шляпницы…
Он побрить, что ли, меня решил, цирюльник недоделанный? Понятия не имею, что задумал инкуб, но, похоже, завтрашним днем посидеть за поучительной книжкой вновь не удастся. Сомнений не было, Хэллрой Торстен, в отличие от брата-мизантропа, знал толк в том, как развлечь, отвлечь и соблазнить девушку.
Я сердито захлопнула зеркальце и вышла из гардеробной. Шейн удалился, ночник был погашен, и сестра притаилась в кровати. Она дождалась, когда я улягусь, и прошептала:
– Агнесс, ты правда не пожалуешься маме?
– Еще подумаю, – тоном строгой дуэньи отозвалась я, конечно, ничего не собираясь ей докладывать. Неосмотрительно наябедничаешь, а потом замучишься маскировать проеденную плешь, что плохо исполняю обязанности дуэньи.
Как нельзя лучше моя теория подтвердилась с утра. В окно вовсю светило солнышко, распугивая под мебель глубокие тени. Кэтти еще спала сном младенца, а я воспользовалась свободной минутой и вытащила из дорожного сундука почтовую шкатулку. Кристалл на крышке истерично мигал, давая понять, что нас с сестрой давным-давно дожидалось послание из дома.
Стоило распахнуть шкатулку, как изнутри вылетел целый ворох записок. От неожиданности я даже вздрогнула. Проверила всего пару последних посланий. Похоже, матушка находилась на грани нервного срыва, нюхала соли и уже упаковала домашние туфли, чтобы ехать к будущим родственникам и лично разыскивать дочерей. Особенно младшую.