- Молодая госпожа, куда же вы запропастились? - не унималась служанка, после вчерашнего интимного инцидента в хозяйственном чулане ходившая тише воды, ниже травы.
- Торопиcь! – подогнал Картер.
От суеты и паники мы ниқак не могли разобраться, с какого конца заносить тело в покои. Дергались туда, сюда, попытались втиснуть поперек, шарахнув беднягу о дверной косяк. Наконец,труп был убран, дверь закрыта, а мы встречали Мэри со странными улыбками.
- Вот вы где! Пойдемте скорее! Вас обоих ждут!
Мы с Картером последовали за неугомонной экономкой обратно на музыкальный шабаш.
- Ты, вообще, знаешь, с какого края к роялю подходят? - пробормотал Картер мне на ухо, когда мы направлялись в гостиную.
- Ты только сейчас задался этим вопросом? - фыркнула я. — Надеюсь, что у вас есть на примете хороший стекольщик, потому что он совершенно точно понадобится. Так что заранее прошу прощения. Придумай пока что-нибудь тривиальное, почему у вас вылетели окна.
- Окна?! – нешуточно испугался приятель, но мы уже вошли в гостиную, где гости дожидались появления пианистки. К слову, после фуршета зрительный зал заметно поредел, а хор в столовой, наоборот, стал мощнее и голосистее. Особенно выделялся густой бас пастора Грегори, вошедшего в религиозный раж.
- Добрый вечер, - проходя к инструменту, кивала я гостям и мысленно благодарила темную Богиню за то, что в гостиной не было огромной хрустальной люстры на триста свечей. Подозреваю, только потеря дорогущей громадины заставила бабку Примроуз прекратить мои музыкальные мучения десять лет назад.
Я села, выпрямила спину, посмотрела в ноты, а потом осторожңо, указательным пальчиком прикоснулась к клавише. Рояль дзинкнул, и ничего не произошло. Осмелев, я тюкнула вторым пальчиком, покосилась на зрительный зал – народ не пострадал.
- Я сыграю вам… гамму… «до мажор»! - объявила я и с решительным видом начала вспоминать, откуда начинать играть, мысленно не получилось, пришлось себе подпевать, как в детстве: - До, ре, ми, фа, соль, ля, си…
На самой высокой и пронзительной ноте все и произoшло. В чьем-то лорнете со звоном вылетело стекло, хрустальные бусы давешней сплетницы осыпались стеклянной крошкой (а говорила бриллианты, врушка).
- До-о-о! – прозвучала последняя фальшивая нота. Зрительный зал с ужасом узрел, как по оконному стеклу прочертилась длинная кривая трещина. В гробовой тишине я встала и поклонилась ошеломленным зрителям:
- Благодарю за внимание, приберегите овации для следующей исполнительницы.
Мое выступление поистине имело парализующее действие. Даже когда мы с Картером вприпрыжку выскочили из гостиной, оттуда не доносилось ни звука.
- Богиня меня дери, чуть заикаться от страха не стал. А что было бы, начни ты играть «Собачий вальс»?
- Я не умею играть «Собачий вальс».
- Какое счастье! Я вызову тебя снести дядькин особняк, если когда-нибудь решусь его перестроить.
- Эй, вы двое! Стойте! – не знаю, как быстро пришел в себя народ от выступления нoвой хозяйки поместья, но Уильям нас нагнал посреди холла и процедил едва слышно: - Что происходит?
- Ничего, – хором заявили мы с Картером.