На темную столешницу легла коробка, перевязанная алой лентой.
- Посмотри, - подогнал Уильям. — Надеюсь, что эта вещь сможет доказать тебе серьезность моих намерений.
Я открыла крышку и, не веря собственным глазам, уставилась на аккуратно сложенные, отстиранные и наутюженные, прабабкины панталоны в сердечко. Меня покинул дар речи. Я столько радовалась исчезновению треклятой тряпки, что, похоже, сглазила.
- То есть… - наконец, нашла в себе силы открыть рот. - Ты отыскал панталоны…
- И сам постирал, - вставил Уильям, вероятно, начиная чувствовать, что чем-то не угодил капризной невесте.
- Постирал своими руками, - согласилась я, - и принес ко мне в лавку.
- Так и есть.
- Вместо обручального кольца?!
- Кхм… - глубокомысленно отозвался он.
- Не постесняюсь спросить,из каких соображений ты выбрал столь… изощренный способ выразить свои намерения? - любезным тоном уточнила я, желая ненавистными портками оригинала придушить.
- Я решил продемонстрировать, что ты меня привлекаешь, как женщина, даже в нелепой тряпке. Думаешь, мне сейчас стоит уйти, а завтра попробовать ещё раз? С кольцом?
Уйти ему не удалось. Он, вообще, не догадывался, когда входил в лавку к черной ведьме, что по собственному желанию взял себе невозвратный билет на омнибус в преисподнюю.
Я не услышала подъезжающей кареты и звонкого стука конских копыт (между прочим, королевские кони, проигранные бабке Его Величеством в покер), а ощутила приближение тяжелый ауры верховной ведьмы. Знала же, если день задавался с утра,то после обеда случалась какая-нибудь гадость, обязательно имевшая далеко идущие последствия! То модистка принесет в лавку мужчину в личине жабы, то бабку Примроуз принесет нелегкая!
- Уильям,тебе лучше спрятаться! – засовывая в полку под прилавком худенькую вазочку с живoй рoзой, только с утра подаренной жизнерадостным пекарем, выпалила я. - Быстро! Куда-нибудь!
- Зачем? - недоуменно изогнул он брови.
- Потому что! – невпопад ответила я, втюхивая ему портки в сердечко, и в последний момент успела затолкать сопротивлявшегося гостя в кухню.
Входная дверь в лавку величественно отворилась. Через порог перешагнула высокая, худая старуха с идеально уложенными седыми волосами и в черном, застегнутом до подбородка платье. Одной рукой она опиралась о трость с золотым набалдашником, а в другой – держала на поводке маленького кривоногого песика, похожего на черногo поросенка. С верхней полки стеллажа пришельца с яростью разглядывала Дoроти и, видимо, хладнокровно просчитывала, как вцепиться когтями в плоскую морду или отгрызть беспечный хвостик, мотавшийся из стороны в сторону.
- Томми? - изумленно протянула я, вдруг признав в песике кузена.
- Нет! - властным хрипловатым голосом произнесла ведьма. - Это всего лишь твоя несчастная, брошенная бабка. Или ты, моя дорогая, совсем слаба глазами стала?
- С глазами у меня все хорошо, - сухо отозвалась я. - Зачем пожаловала?