Сила не возвращалась. С тупым безнадежным упрямством Ло каждое утро и вечер проверяла себя, пытаясь растеплить хоть крошечную искру, но выжженные каналы были мертвы. Иногда, правда, ей казалось, что проявляется магический взгляд. Вот как сейчас почудилась крошечная искра, мелькнувшая между Валем и его сестренкой. Но это, конечно, лишь иллюзия…
А капитан ждал, всем упрямым кирпичным видом показывая, что в учтивое вранье не поверил ни на миг, и она сдалась, потому что еще помнила горячие руки, согревающие ее ладонь, и осторожно-тихий голос в полутьме спальни.
— Лучше, чем можно было ожидать, — буркнула она, отводя взгляд. — Ничего страшного, поверьте…
— Хорошо, — отозвался он тем же напряженным тоном. — По правде говоря, у меня к вам просьба, миледи. Но я буду рад и просто совету.
Просьба? Ло настолько удивилась, что снова невольно посмотрела мужу в глаза. В отличие от рук, глаза у капитана были привычно холодными, цвета северного моря в шторм. Точно как на картине с вольфгардским драккаром, что висела в библиотеке особняка Ревенгаров. Но серо-зеленая холодность больше не могла обмануть Ло — ведь морю не обязательно кипеть, чтобы стать опасным. Интересно, бывает ли оно ласковым?
— Слушаю вас, — отозвалась она с интересом.
Капитан еще немного помялся, подбирая слова, а потом начал рассказывать. Про вчерашнего гостя, уехавшего слишком рано, чтобы дождаться вестей о своей невестке. И про странную леди, зачем-то сбежавшую из дома и пытавшуюся выбраться через границу в Невию, но свернувшую не туда. А вчера она решительно отказалась последовать за солдатами в крепость. Оно и понятно: одинокая женщина с ребенком попросту испугалась незнакомых мужчин. Для юной леди компания более чем неподходящая. Но и в Гарвии ей оставаться не следует, так что… Может быть… Тут капитан снова замялся, но все-таки выдавил:
— Может, вы позволите вашей горничной поехать со мной в Гарвию? Она поговорит с леди…
— Капитан, — прищурилась Ло, сообразив причину застенчивости дражайшего супруга, которого вдруг поразила болезнь непредставимой ранее деликатности. — Вы ведь не Нэнси хотели с собой позвать? Она девочка славная, но всего лишь деревенская глупышка. Я бы на месте испуганной беглянки не придала ее словам особого значения.
— Я хотел просить вас, — хмуро подтвердил Рольфсон. — Но если вы нездоровы…
— Ради Пресветлого! Не настолько же я плоха, чтобы не прокатиться верхом! Или туда нужно идти?
— Слава богам, нет, — в глазах капитана появилось такое облегчение, что Ло стало почти смешно. — Часа полтора на лошади. Летом даже быстрее, но сейчас грязь. Вы действительно сможете?
— Разумеется! — фыркнула Ло. — Только мне придется переодеться. Не ехать же в платье.
Про дамское седло она благоразумно решила не упоминать: вдруг это изобретение Баргота найдется в крепости или среди ее приданого?
— Оденьтесь потеплее, в горах ветрено.
Ло уже хотела съязвить в спину уходящему капитану, что давно выросла и не нуждается в подобных заявлениях, но вдруг устыдилась. Вчера она ведь в самом деле свалилась в постель, словно изнеженная нервная девица. Понятно, почему супруг беспокоится о ее здоровье. А еще эти кошмары! Неужели — краска бросилась ей в щеки — она действительно назвала капитана Маркусом? Сквозь сон помнилось именно это, но почему Рольфсон ни слова не сказал? Может, не расслышал, не понял? Глупо на такое надеяться, но еще глупее объяснять, что это просто привычка. В объятиях Маркуса она спасалась от кошмарных снов и ледяного тоскливого одиночества, Маркус шептал ей утешения после тяжелых рейдов и потери друзей… Он как никто знал, чего боится Ло, и рядом с ним страхи отступали. А если капитан примет их отношения за обычную интрижку… Решил же он, что Ло пошла к алтарю в рубашке любовника!
И все-таки ночью ничего не сказал. Успокаивал, держал за руку… Потому она и решила, что рядом Бастельеро!
Поднявшись к себе и переодеваясь, Ло пребывала в полном, но радостном смятении. Всезнающая Нэнси преданно заглядывала в глаза, помогая расшнуровать корсет и подавая теплые чулки. Привычные штаны, несчастная рубашка, сюртук… С плащом Ло заколебалась. Глянула в угол, где на вешалке из оленьего рога красовался подарок ярла — длинный, теплый, с капюшоном, — но покачала головой и велела достать накидку. Не стоит дразнить Рольфсона, да и себе напоминать не хочется.
Умница Нэнси встряхнула и расправила синюю накидку толстого шерстяного сукна, отделанную рысьим мехом, накинула ей на плечи. Мягкие широкие складки укрыли Ло почти до коленей. В седле вид будет вполне приличным. Прогулка! Ради Пресветлого, как же хорошо будет снова сесть в седло, подышать осенним холодком, запахами травы и мокрой земли… И плевать, что потом спина разболится! Впрочем… Ло сунула во внутренний карман коробочку с обезболивающим — она не позволит клятому старому ушибу испортить такое удовольствие, как первая прогулка за Баргот знает сколько времени!
— Позволите собрать вам корзинку в дорогу, миледи? — осведомилась Нэнси.