— Мы ненадолго, — махнула рукой Ло. — Хотя фляжку с шамьетом было бы неплохо.
Она провела рукой по приятно мягкому сукну. А все-таки большое зеркало завести стоит. Из комнаты покойной жены капитана она ничего, разумеется, брать не станет, но… Синее всегда ей шло, даже больше, чем фамильный красный Ревенгаров. А у этой накидки такой пушистый воротник, и по фигуре она приталена, плавно расширяясь к подолу…
— Миледи просто куколка, — восхищенно подтвердила Нэнси, подавая синюю же круглую шапочку, тоже отделанную мехом по околышку. — И сразу видно, что знатная дама. Уж вас-то эта бедняжка не испугается.
— Почему-то я совершенно ее не помню, — вздохнула Ло. — Марли… Марли… А ведь должна бы! Если ее муж живет в столице, я не могла ни разу не слышать о нем. Ладно, при встрече выясним!
Любимые сапоги, до блеска вычищенные и ладно севшие по ноге, окончательно завершили сборы, и вниз Ло почти сбежала, чувствуя себя легкой и счастливой, будто ее пригласили проехаться не в глухую горскую деревню, а по главному столичному бульвару. Впрочем, что там интересного, на том бульваре? Завистливые и осуждающие взгляды, лицемерные улыбки, сплетни и пустая болтовня… А в северных горах она ни разу не была, здесь и небо какое-то иное, низкое, но бескрайнее, и серые пики скал то ли протыкают его, то ли поддерживают, не давая опуститься на верхушки гор. И дышится легче, а воздух пахнет совсем не так, как на равнине!
В седло немолодого и явно смирного каурого жеребца она взлетела, едва коснувшись стремени носком сапога, — только накидка взметнулась синими парусами-крыльями. Кокетство, конечно, чистое кокетство! Подобрала поводья, погладила теплую конскую шею, откровенно красуясь выправкой. Отец, кавалерийский офицер, влюбленный в верховую езду, учил дочерей сидеть на лошади чуть ли не раньше, чем ходить, да и в Академии был чудесный манеж, где будущих боевиков гоняли на совесть. Пресветлый, как же хорошо снова оказаться верхом!
— Вы разбиваете сердца, миледи, — сообщил Тибо, подавая принесенную Нэнси флягу, и Ло счастливо улыбнулась в ответ.
Вздохнула полной грудью, чувствуя холодный ветер загоревшимися щеками, прицепила флягу к седлу и поймала взгляд капитана, которому как раз подвели коня. Удивленный, недоверчивый взгляд и, пожалуй, с оттенком восхищения. Боги, не думал же он, что боевой маг ездит только в карете! Ло снова торжествующе улыбнулась, борясь с детским желанием показать язык. Да что же это такое, ее словно игристым вином напоили!
— Вы точно не замерзнете?
Голос капитана был привычно бесстрастен, и это помогло остыть, собраться с мыслями. Ло покачала головой, уже спокойно отмечая мелочи. Толстую куртку-доспех на Рольфсоне и неизменный топор у седла. Двух солдат, седлающих лошадей. Безмятежного Тибо и второго сержанта, Малкольма с заслуженным прозвищем Верзила, остающихся в крепости. Обычная поездка, значит. Да и не повез бы ее капитан туда, где опасно, можно ручаться. Так отчего же лихую вдохновенную радость предвкушения вдруг разбавила нотка тревоги? Тихонько царапнула по сердцу и затаилась, но не исчезла… Тронув коня вслед за капитаном, Ло отогнала глупые мысли. Она больше не маг, чутье не служит ей, как прежде. Горько, но надо к этому привыкать.
Дорога и в самом деле оказалась грязной. Накидку пришлось подобрать, чтоб не испачкать подол летящей из-под копыт грязью, но теперь серо-коричневые брызги оседали на сапогах и даже штанах. Капитан два раза спросил, не холодно ли, и один раз — не устала ли она. Каждый раз Ло вежливо отзывалась, что нет, удивляясь про себя: неужели он по-прежнему считает ее нежным цветочком? После всего, что узнал от тех же вольфгардцев?
Зато горы были дивно хороши. Деревья уже лишились листвы, трава пожухла, но это лишь подчеркнуло суровую красоту причудливо изрезанных морщинами скал, проступающих сквозь тонкий покров растений.
— Летом здесь красивее, — словно извиняясь, уронил капитан, и Ло поверила, представив те же горы, покрытые тугими зелеными облачками листвы.
— Они и сейчас прекрасны, — искренне сказала она и снова поймала удивленно-недоверчивый взгляд Рольфсона.
А вот деревня прекрасной или хоть сколько-нибудь приличной не выглядела. Очередной поворот извилистой, как ползущая змея, дороги открыл ее целиком: пара дюжин приземистых каменных домиков с земляными крышами, едва ли в два человеческих роста высотой рассыпались по небольшой площадке, с одной стороны окруженной скалами, с другой — длинным крутым склоном спускающейся в ущелье.
— Где она остановилась, у старосты? — спросил Рольфсон у немолодого солдата, всю дорогу ехавшего впереди.
— Никак нет, господин капитан. У вдовы какой-то, — отрапортовал тот. — Вон, крайний домик.
— У вдовы?
На лицо капитана набежала мрачная тень — Ло даже глянула вверх, не закрыли ли облака и без того скупое осеннее солнце. «И чем ему вдова не угодила? — удивилась она. — У одинокой женщины другой порядочной женщине остановиться приличнее, чем в доме, полном мужчин».
Но если капитан и думал иначе, мыслями он делиться не стал, только тряхнул поводьями, понукая коня.