Я оставляю его и направляюсь на улицу, где припаркован мой байк. Это как раз за баром. Я обдумываю то, что сказал Эйден, зная, что в его истории есть еще что-то, чем он, вероятно, никогда не поделится.
День с Кэндис звучит как то, что мне нужно. Прошлая ночь была потрясающей. Как будто мы просто забыли обо всем за стенами моего дома. Не могу отрицать, что я не жажду повторения.
Когда я собираюсь сесть на мотоцикл, я останавливаюсь, почувствовав на себе чьи-то глаза. Когда я оглянулся через плечо, клянусь, я увидел, как тени в переулке напротив меня шевельнулись. Вокруг довольно много людей, так что я мог ошибиться, думая, что кто-то специально наблюдает за мной. Но я так не думаю.
Чтобы убедиться, я бросаюсь в переулок. Когда я добираюсь туда, я вижу впереди парня в рубашке с капюшоном, он оглядывается, а затем быстро сворачивает за угол, когда видит меня.
Парень выглядел обычным, но именно в это враги и хотели, чтобы я поверил.
Или, может быть, он не был врагом.
Если нет, то кем он был?
Глава 31
Доминик
Когда я вхожу, Кэндис просматривает коробку в спальне.
Кори сказал мне, что у нее сейчас плохое настроение, и она, похоже, обрадовалась, увидев меня.
Раздраженное выражение, которое появляется на ее красивом лице, когда я вхожу, — это не то, чего я ожидал, но поскольку она выглядит очень сексуально, когда злится на меня, я сосредотачиваюсь на этом.
— Доминик, ты не можешь просто держать меня в этом доме, — жалуется она. — Кори сказал, что ты не давал разрешения на мой выход сегодня. Я не осознавала, что меня держат в плену. Что ты хочешь, чтобы я делала весь день, ела и отдыхала?
Я воспринимаю то, что она говорит, но не совсем это понимаю. Думаю, я, должно быть, так далеко зашел с этой женщиной, что я благодарен, что спорю с ней.
Я подхожу к ней и заталкиваю все в глубины своего сознания. Это может подождать. Все это может подождать. Этот чертов список и это чертово прошлое. К черту Жака Бельмона и всех, кто издевается над нами. Я два года не мог видеться со своей девушкой, а мое обещание призраку помешало мне быть с ней.
Прежде чем она успевает сказать хоть слово, я целую ее губы, лишая ее дара речи.
Она целует меня в ответ, и мне чертовски нравится, когда она тает на мне, это знак того, что она хочет, чтобы я ее взял.
Но прежде чем я это сделаю, мне нужно прояснить одну вещь, поэтому я отстраняюсь.
— Мы забудем все на остаток дня. Все, черт возьми, — сообщаю я ей.
— Мы?