— Мы были практически мальчишками, когда ее родителей убили. Мне было семнадцать, Тристану восемнадцать, а Массимо девятнадцать. — Папа все проверил, но ничего не нашел, а что мы знаем о таких ситуациях?
— Что дерьмо замаскировано таким образом, что никто не может его учуять, — отвечает Тристан.
— Именно так, — отвечаю я.
— Как ты думаешь, что здесь происходит? — спрашивает Массимо.
Я качаю головой. — Я, черт возьми, не знаю Массимо, но я знаю, что ее отец не был таким уж чистым, как все думали. Он был далек от этого. Кэндис сказала Па, что мужчины пришли в дом и хотели получить информацию, которая, по их мнению, была у ее отца. Она сказала, что у него не было того, что они искали, и тогда они убили его и его жену. У нас есть список, в котором указано, что ее отец и дядя работали на Тобиаса, и мы знаем, что он связан с торговлей людьми. Что, если это та информация, которая у него была?
— Возможно, так оно и есть. — Он на мгновение задумался. — А как насчет Жака, Доминик? Мне нужно знать, что ты о нем думаешь. Мне не нравится возможность того, что он может иметь хоть какое-то отношение к этому.
Вот шанс снова быть объективным, но при этом честным.
— Массимо, он чист, он богат и он находчив. Мы не знаем, кто такой Ричард Фенмуар, а когда я говорил с Жаком, он говорил о компании Green Limited. Я принимаю это за чистую монету и говорю вам, как есть. Но это все. Если ты хочешь моего мнения, я скажу тебе, что с ним что-то не так. — Я киваю, и Массимо закусывает внутреннюю часть губы. — Иногда нам не нужны доказательства. Я работаю со своими инстинктами и говорю тебе, что это то, что я чувствую, и это не имеет никакого отношения к Кэндис. Это полностью я, поэтому он не получит моего голоса за вступление в Синдикат. Пожалуйста, не позволяй этому повлиять на твое решение.
Все еще есть достаточно людей, которые могут меня отвергнуть, но я знаю, что Массимо подумает над тем, что я говорю.
— Спасибо за честность.
— Всегда, брат. Что касается Кэндис, я думаю, пришло время поговорить с ней об ее отце и дяде. Она заслуживает того, чтобы знать что-то после сегодняшнего.
Они оба с этим согласны.
Я смотрю в сторону лестницы, когда слышу, как она шаркает в моей комнате. Массимо и Тристан тоже смотрят.
Я встаю. — Я пойду и позабочусь о ней.
— Мы собираемся уходить, — говорит Массимо, и они оба встают.
— Я вам позже позвоню.
— Конечно.
Как только они уходят, я решаюсь подняться наверх, не зная, в каком состоянии я найду Кэндис.
Я открываю дверь спальни и вижу, как она сидит у окна. Когда она смотрит на меня, я вспоминаю ее в Сторми-Крик, сидящую у окна в доме ее родителей.
Она смотрит на меня, когда я вхожу. Когда я подхожу к ней и беру ее за руку, она хватает мою руку обеими своими, как будто хочет, чтобы я не дал ей упасть.