Когда официальная часть подходит к концу, отходим с ней в тень деревьев. Мой телефон откликается в сумочке коротким пиликаньем. Сердце в такт ему на мгновение ударяет по костям с утроенной силой.
Андрей Дикий: Ты просто шикарная сегодня. Еле устоял в строю, чтобы не утащить тебя подальше.
Тряхнув волосами, прячу за ними от тёти Лизы улыбку и экран смартфона.
Крис Царёва: Надо было утащить. Я была бы не против.
Андрей Дикий: Нарываешься, девочка. В следующий раз так и сделаю.
— Светишься вся. — разбивает вакуум нашего личного мирка женский голос.
Испуганно встрепенувшись, забываю о недописанном сообщении и бросаю телефон в сумку. Под внимательным взглядом ярких голубых глаз щёки предательски загораются румяным теплом, а непослушные губы растягиваются в смущённой улыбке.
— Ничего подобного. — отмахиваюсь легкомысленно.
— Ладно тебе, Кристинка. — взяв меня под локоть, увлекает подальше от остальной толпы. — Я тебя с рождения знаю. Уже и не надеялась, что когда-то увижу тебя такой счастливой.
В голове проносятся несколько десятков различных отмазок, способных убедить её в том, что она ошибается. Но вместо всего этого робко смотрю в смягчённое материнскими переживаниями лицо и шепчу:
— Я влюбилась, тёть Лиз. Очень сильно. И мне с ним так хорошо. Так спокойно, уютно.
— Он хороший парень, да? — уточняет со скользнувшим в зрачках беспокойством.
Я расслабленно смеюсь. Взяв её пальцы в ладони, раскачиваю их из стороны в сторону. Понимаю, чего боится, ведь видела моих «друзей» и компании. Да и не раз меня буквально притаскивали к ним в дом, чтобы не показываться в таком состоянии папе.
— Да, тёть Лиз. Он очень хороший. Самый лучший! Внимательный, заботливый, ласковый, нежный. — на моих губах расцветает мечтательная улыбка, пока перед глазами мелькают наши с Андреем моменты. — И он совсем не похож на тех парней, что мне нравились раньше. — спешу успокоить женщину, заменившую мне маму, и с облегчением отмечаю, как она расслабляется. — Он правда хороший. Только не говори пока никому. Особенно папе.
— Эх, секреты-секреты… — вздыхает она.
— Ну, ты же знаешь папу. Немедленно потребует познакомить их, устроит допрос с пристрастием.
— Так и скажи, что в тайне есть своя прелесть. — со смешком притягивает в тёплые объятия.
Обвиваю её талию, на несколько секунд прижавшись головой к груди.
— Есть. — соглашаюсь, отстранившись. Со всей серьёзностью смотрю ей в глаза. — Я расскажу ему, но немного позже. Пусть он пока только моим побудет.
— Как же я за тебя счастлива. — искренне толкает она со слезами на глазах. — Тебе идёт любовь.