Подчиняясь порыву, поднимаюсь на носочках и быстро целую его в губы. На кухню уже вплываю довольная и счастливая. Перемалываю зёрна кофе и засыпаю в кофемашину. Накладываю борщ в тарелку и ставлю в микроволновку, но включать не спешу. Понятия не имею, сколько времени Андрей проведёт в душе. Напеваю какую-то мелодию себе под нос, пока нарезаю свежий хлеб и раскладываю продукты, которые вчера привёз Андрюша. В коридоре замечаю и букет пионов, разносящий приятный сладкий аромат на всю квартиру. Беру его в руки и звонко смеюсь. Там же нахожу белую розу.
Он купил мне цветы.
Такая мелочь, но так приятно и кайфово от этого.
Я обожаю пионы, хотя никогда не говорила этого. Вот как он узнал? У Пашки спросил?
Временно ставлю его в вазу, планируя забрать потом домой. В спальне, в которой обычно ночую, скидываю одежду, вытягиваю с полки чистое бельё, но не надеваю. Липкая влага между ног немного напрягает и вызывает ощутимый дискомфорт.
Сомневаюсь я недолго. Откидываю трусики на кровать и голая иду в ванную. Только возле двери медлю пару секунд. Страшно всё-таки вот так заваливаться к Андрею в душ. Всё же мытьё — это интимный процесс. И вообще… О чём я думаю? Одно дело, когда он меня раздевает с определённой целью, а не ломиться без трусов к нему. А с другой стороны… он сам предложил! Я девушка и имею право передумать.
Закрываю глаза и, глубоко вдохнув, открываю дверь. Надежда, что она заперта, рушится сразу. Замираю, глядя на матовое стекло душевой кабины, за которым чётко, но без подробностей виднеется мужской силуэт. Тяжело сглатываю, решительно подхожу и отодвигаю в сторону створку. Андрей перестаёт намыливать волосы и застывает, впившись чёрным взглядом в моё тело. Жар схлынывает до самых стоп. Слюна скапливается во рту. Нервно проталкиваю её в желудок, но новая порция появляется почти сразу. И не только в ротовой полости влага собирается. Между ног тоже. Невозможно смотреть на голого, мокрого Андрюшу и не заводиться.
Закусываю нижнюю губу и слежу расширенными глазами за потёками пены, струйками воды, обтекающими крепкие, выпуклые грудные мышцы, оставляющие мокрые дорожки на плоском, накачанном, разбитом на чёткие кубики животе. Когда скатываю взгляд ниже, начинаю дышать чаще и тяжелее. Вода оседает на жёстких коротких волосках в паху, стекает по растущему и раздувающемуся прямо на моих глазах члену.
Отвернуться не могу. Глаза закрыть тоже. Откровенно грязно пялюсь на него и задыхаюсь от ослепляющей красоты. Он божественный в своей наготе. Когда-то я сравнивала его с древнегреческой статуей. Теперь же я уверена, что он тот, с кого скульпторы эти статуи лепили.
— Нельзя быть таким. — бормочу сказанные им же слова.
— Фурия… — высекает с вибрирующей хрипотцой. — Блядь…
Голос его слышу, а оторваться не могу. Таращусь на раскачивающийся член. Слежу, как стремительно кровь накачивает этот дьявольский жезл удовольствий. Вижу даже, как дёргается висящий внизу кожаный мешочек. Чем больше в размерах становится член, тем выше он поднимается. Облизываю пересохшие губы. Капелька воды повисает на самом кончике пурпурной головки. Срывается вниз и разбивается с оглушающим звоном. Утрирую, конечно. Но сейчас все звуки кажутся усиленными, более насыщенными и чёткими.
— Ты такой красивый. — шепчу бредово, шагая к нему в кабину под струи горячей воды. Прижимаю ладони к блестящей грудной клетке. — Нельзя быть таким красивым.
— Та же претензия и к тебе, Ненормальная. — сипит низко. — Ты хоть представляешь, какое соблазнительное зрелище сейчас собой являешь?
— А ты? — выпаливаю, наконец, оторвавшись от созерцания полового придатка и подняв малиновое от смущения лицо вверх.
Только колыхнувшаяся в обсидиановых провалах темнота возвращает моё заклубившееся сознание в реальный мир. Тело вмиг разогревается разогнавшейся до предела кровью. Притискиваюсь к мужчине, скрывая лицо на груди.
Молодец, Царёва! Выдала так выдала. Вот это финт. Даже для тебя это слишком!
— Порядок, Манюнь? — толкает низким, скрипучим голосом. Дёргано прочищает горло, возвращая ему относительно ровную тональность. Обнимает за лопатки, укрывая, как и обещал, от всего на свете. — Не выдержала? — только качаю головой, размазывая губами воду по его горячей коже. — Нормально всё. Дыши только.
— Д-д-дышу. — выстукиваю зубами.
— Стесняешься? — спрашивает как-то вкрадчиво, осторожно, что ли.