— Скажи, что любишь.
Стискиваю пальцами подбородок и со сталью выдыхаю:
— Очень сильно люблю тебя.
— Веришь?
— Верю. И больше не подведу.
Её маковые губы дёргаются в улыбке.
— И я верю.
Прижимается. Целует. Покрывает жаркими касаниями всё лицо. Положив одну ладонь на шею сбоку, с другой влажно ласкает губами. Прикрыв веки, наслаждаюсь её смелостью. Она втягивает в рот кожу, посасывает.
Засос оставит. — понимаю я. — И пусть. Пацаны хоть так, хоть эдак спалят расцарапанную спину.
Её руки ни на секунду не останавливаются. Мои лежат на её спине. Одна на пояснице, вторая между лопаток. Скатывает по разорванным плечам. Я, не сдержавшись, шиплю.
— Больно? — шепчет мне в плечо.
— Порядок. — отбиваю, недовольно поморщившись.
Долго она сводит меня с ума своими поцелуями. Шея, плечи, верхняя часть грудной клетки, ключицы, горло — всё мокрое. Как и штаны в паху. Кристина течёт обильно и безостановочно. Знаю, что там не только смазка, но и кровь. Она ещё и ёрзает сверху. Частью мозга понимаю, что меня, блядь, ещё и стирка ждёт. Но тут же забываю об этом.
— Откинься назад. — прошу глухо.
Фурия послушно ложится спиной на мою ладонь. Теперь мои губы доводят её до безумия. Её лобок прижимается к животу. Внутри всё скручивает. Тянущая боль внизу живота и в паху буквально сводит всё в судорогах.
— Андрюша мой… Андрюша… — непослушными губами толкает воздух Царёва. — Люблю тебя. Андрюша…
Давя снизу-вверх на спину, вдавливаюсь ртом во впадинку по горлом. Замедленно поднимаю Крис, скользя губами к её устам. Сплетаемся. Время теряет ход, пока мы нежно ласкаемся языками. Нет никакой спешки. Даже самого времени нет. Время, пространство — абстрактные понятия. Мы же кружимся в невесомости, вне земных законов, вне человеческих правил. Только голые инстинкты. Мои орут мне присвоить до конца. Насадить на себя. Двигаться быстро, резко, жёстко. А потом заполнить её. Кажется, меня начинает привлекать не только процесс размножения, но и его последствия, потому в эту секунду я понимаю, что хочу от неё детей. Возможно, это и чистый инстинкт первобытного хищника: размножаться со своей самкой.
— Я не знаю, что делать дальше. — растеряно шелестит Фурия, ненадолго оторвавшись от моего рта.
И краснеет. Щёки заливает ярким румянцем. Собираю его губами.
— Хочешь меня раздеть? — хриплю вместо указок.