— Служить я умею. — ржу, впечатываясь в мягкие уста.
Вбиваю в бортовой навигатор адрес, хотя Крис обещает указывать дорогу. Через пятнадцать минут радуюсь, что не послушал её, потому что Фурия отрубается.
Устала девочка моя. У неё были две бессонные ночи и тяжёлые дни. Пускай отдыхает.
Скатываю взгляд на наши переплетённые пальцы, лежащие на её голом бедре. Светлое коралловое платье сбилось вверх, открыв бёдра выше середины. Красивая картина, пиздец просто.
Нервно сглатываю и сосредоточиваюсь на дороге. Даже нахожу в себе ресурсы порадоваться, что служба не позволит приближаться к ней на протяжении этой недели. Не представляю, как бы контролировал похоть, будь у нас возможность проводить всё это время вместе. Несмотря на события годичной давности, Крис не только не потеряла способность получать наслаждение от секса, но и оказалась очень страстной, ненасытной и отзывчивой. Её тело откликалось на каждое моё касание, движение, поцелуй. Очень горячая у меня Фурия. Обжигающе. Но в этом и есть кайф.
Добравшись до места, радуюсь полупустой парковке. Сегодня понедельник, а у меня увал. И всё кажется, что вернусь в часть и меня сожрут. Это уже на подкорке. Бужу Царевну ласковыми поцелуями в лицо, шею, плечи и всякими нежными словами. Она, не открывая глаз, расплывается в счастливой улыбке. Я ещё больше ванили добавляю.
В парке днём понедельника оказывается немноголюдно, тихо и даже как-то умиротворяюще. Мы неспешно прогуливаемся по аллеям. Каждая отдельная тропинка с двух сторон зажата разными композициями деревьев, кустов и цветов. На одних клумбах последние нарциссы и вечнозелёные барвинки в окружении самшита и начинающих зацветать лип. На других распускаются разноцветные розы. Над ними аккуратно обрезанные тополя. Среди берёз виднеются ромашки, лютики и другие полевые цветы. Сами тропинки тоже выложены плиткой разной цветовой гаммы и узоров. На пересечении дорожек разнообразной формы и диаметра площадки с беседками или лавочками для поцелуев. Мы используем по назначению абсолютно каждую из них.
«Пульсирующий поцелуй», «Французский поцелуй», «Любовный укус», «Поцелуй Лиззи», «Поцелуй бабочки»- подписи на каждой дислокации и описание того или иного поцелуя.
Дольше всего мы уделяем «французскому». Обнявшись, зависаем под кованной аркой, обвивающей белые с золотом мраморные колонны. Сверху свисает инсталляция омелы.
Сплетаясь пальцами, расслабленно шагаем по аллеям. Кристинка роняет голову мне на плечо. Опуская руку, обнимаю за талию. Останавливаемся возле палатки с замками. Влюблённые подписывают их и цепляют на мосты или беседки, выбрасывают ключи в воду, как знак вечной любви.
— Хочешь? — выбиваю тихо, поймав устремлённый на прилавок взгляд янтарных глаз.
— Это же глупость. — сбивает вместе брови.
Касаюсь губами в этот стык, скользнув костяшками пальцев по шее под волосами. Ничего не ответив, тяну её за руку к прилавку. Ставлю перед собой, обнимая сзади за талию.
— Выбирай. — шепчу хрипло.
Крис хмурится, бегая глазами от самых обычных навесных до замков в форме одинарного или двойного сердца. Откидывается спиной на меня и задирает голову. Наклоняюсь к ней.
— Любовь — это же не только красота, да? Она куда прочнее цветочков, конфет и красивых жестов. Она глубже и сильнее. Забота, внимание, нежность, иногда ссоры, иногда скандалы. Самое главное, чтобы держалась, и не важно какая оправа. Только то, что в сердце.
Слегка опускаю подбородок, соглашаясь с таким определением.
— Тогда этот. — указывает пальчиком в самый обычный серебристый квадратный замок, но с самой прочной сердцевиной.
— Символично. — выталкиваю ещё тише. Перевожу глаза на улыбающуюся бабульку. — У вас гравировки делают? — указываю жестом на небольшой ларёк за её спиной.
— Какую надпись хотите?