Губы дёргаются шире. Мозги тают в серую жижу.
Слегка хриплая тональность. Она всегда такая после сна.
— К тебе хочу. — шепчу в микрофон.
Сослуживцы деликатно отводят взгляды от моей поплывшей, довольной рожи. Даже Макей отваливает, плюхаясь спиной на подушку и зависая в телефоне.
— Не трави душу, Андрюша. — не громче меня просит Фурия.
— У тебя всё нормально? Как ты себя чувствуешь? — вбиваю, прижав корпус смартфона к губам, стараясь избежать, чтобы кто-то услышал наш разговор. Крис рвано вздыхает. — Манюнь?
— Всё нормально, Андрюш. Немного живот тянет. Но врач сказал, что это нормально.
Прикрываю глаза и перевожу начинающее сбиваться дыхание.
Умничка моя делится, не молчит.
— Отец не прессовал?
Она сказала, что он требовал от неё ночевать дома. Только утром, зараза, призналась. Ещё и телефон в «режим полёта» поставила.
Ещё один обречённый вздох.
— Нет. Я ему позвонила, он сразу начал требовать, чтобы приехала. А я не хочу домой. Там теперь не по себе.
— Так стоп, Крис. Ты не дома? — толкаю с беспокойством, присев на койке.
— Нет. У Пашкиных родителей. Сегодня у них останусь.
Облегчённо выпускаю переработанный кислород, который неосознанно задержал в лёгких. Падаю обратно. Мотор колотится от желания быть сейчас рядом с ней. Хотя бы просто обнять, прижать к себе и дать понять, что она ни одна. Но, сука, никак. Ещё один косяк и отправлюсь я на губу.
— А потом что, Манюнь? Вернуться же придётся.
— Вернусь. Но пусть дом сначала проветрится от…
За закрытыми веками вижу, как закусывает губу и отводит взгляд. Она всегда так делает, когда говорит то, что не собиралась. Мои челюсти скрежещут. Мать вашу, почему я не подумал об этом раньше? А если эта гнида ещё там? Если у генерала, даже не зная истинного положения вещей, хватило мозгов не просто пригласить к себе изменника, но и заставить дочь сидеть с ним за одним столом, то не удивлюсь, если он им погостить предложит ещё.
— Макей. — зову друга, махнув подсвеченным экраном в его сторону.