— Тесто? — в шоке округляет глаза. — Только не тесто. У нас с ним холодная война. Оно не любит меня, а я не люблю его. Давай лучше пасту с морепродуктами?
— Не-а. — качаю головой, переведя взгляд на занимающуюся мытьём посуды Марью Васильевну. — Я приготовлю ему вареники. И пирожки. Марья Васильевна, научите меня лепить вареники.
Её полное, постоянно раскрасневшееся лицо расплывается в улыбке. Она тут же выключает воду и вытирает руки об фартук.
— Ну, хоть кому-то это интересно. Какие вареники будем готовить?
— Разные. — посмеиваюсь, глядя, как она уверенно плюхает на стол огромную миску с мукой. — Только я совсем не умею.
— Научим. — отмахивается добродушно. — Достань мне из холодильника яйца и кефир. — послушно срываюсь к нему и несу ей всё, что говорит. Тётя Лиза, качая головой, занимается своей пастой. А мы с кухаркой варганим вареники. — Обсыпь руки мукой. Это тесто нелипкое, но всё же. — послушно растираю муку и погружаю кисти в тесто. Странное ощущение. Кажется, что погружаешься в болото. — Замешивай снизу-вверх. Нет, не так. Отойди. Я сама. — бухтит, когда я изо всех сил стараюсь подружиться с белой массой, но она никак не хочет становиться однородной без комочков.
— Нет, Марья Васильевна. — прикрыв глаза, качаю головой, продолжая упорно месить. — Женщина должна сама готовить для своего мужчины.
Она переглядывается с тётей Лизой, и обе прячут улыбки. Я замечаю это, но полностью отдаюсь процессу. Спустя, кажется, полдня дня мне, наконец, удаётся добиться желаемого результата. Пальцы, кисти, предплечья, плечи и спина ноют. Живот снова начинает тянуть. Закусываю губу, пока вымываю руки.
— Передохни пока. Я сама раскатаю. Тесто требует физической силы и навыков.
— Спасибо.
Сбегаю в спальню, выпиваю таблетку и пишу Андрюше новое сообщение, хотя он ещё предыдущие не прочитал. Немного валяюсь на кровати, ожидая, когда боль отпустит, а потом снова бегу на кухню и настаиваю самой раскатать хоть один пласт. Беззвучно матерюсь на всех известных языках, но не сдаюсь, воюя с постоянно стягивающимся обратно тестом. Пусть не так тонко, как у Марьи Васильевны, но всё же раскатываю его. Я не имею права сдаваться.
— Для первого раза очень даже неплохо. — хвалит женщина.
На плите уже доваривается картошка. Меня ставят жарить грибы. Пашкина мама варит соус к пасте. От витающих на кухне запахов живот недовольно урчит, а во рту скапливается слюна. Телефон звонит. Перемешав ещё раз грибы, выключаю плиту, убедившись, что они готовы, и хватаю трубку.
— Привет, Фурия. — уставшим голосом здоровается Андрей.
— Привет, Андрюша. — щебечу счастливо, улыбаясь, как последняя дурочка. Обе женщины тоже растягиваются в улыбках, но отводят глаза, занимаясь своими делами. Елизавета Игоревна мешает лопаточкой соус, а Марья Васильевна очищает вишню от косточек. — Сдал ФИЗО?
— Угу. — мычит. Слышу звук льющейся воды. — Секунду, Крис, вещи скину. — перед глазами во всех подробностях вплывает его обнажённое тело. Мускулистые руки, плечи, грудь, спина. Расчерченный кубиками живот. Длинный горячий член… Дыхание сбивается, а бабочки в животе поднимают тёплую волну, стоит только прокрутить за пару секунд нашу ночь. — Кристина… Фурия…
Встрепенувшись, будто ото сна, выбегаю на улицу. Щёки горят огнём.
— Да, я тут.
— Почему молчишь? Всё нормально? — сечёт беспокойно.
— Задумалась просто.