— Я вся — внимание.
— Забери заявление о разводе, возвращайся домой, и не будет никакой экспертизы.
Сказано спокойным вкрадчивым тоном, не оставляющим сомнений, что противоположный вариант не сулит ничего хорошего. Собрав в кулачок все противоречивые эмоции: от злости до растерянности, Вера выпрямилась и смело произнесла.
— Знаешь, мне советовали не вести с тобой приватных переговоров и не заключать никаких устных сделок. Так что будь добр, в следующий раз согласуй встречу через юристов.
Сережа встал с улыбкой. Похоже, не ожидал от нее ничего другого.
— Вечером я заберу Лину из садика и отвезу домой. Сложи ее любимые игрушки. В тот самый чемодан.
С Вериного лица сошли все краски. Адвокат предупреждала, что муж имеет на это право, и все равно к такому нельзя подготовиться. Стало страшно до подведенного живота. Пальцы сами собой забрались под браслет часов. Ослепленная ужасом, Вера упустила, что за ней пристально наблюдают.
— Что ты делаешь, Сережа? Мы только переехали и устроились. Не нужно ее дергать. И ты хоть понимаешь, что ей придется проходить ненужную экспертизу?
— Поступаю как должен. Забираю дочь у нестабильной матери. Что значит «ненужную»?
— Да это же бред! Ты отлично знаешь, что все у меня в порядке.
— Твоя адвокатша не дорабатывает. Должна была объяснить, с чем вы имеете дело. У тебя в анамнезе депрессия и тревожное расстройство, самоповреждения, а теперь еще и приступы неконтролируемой ярости.
От наглости Сережи побелело перед глазами. Упомянутые депрессия и тревожность случились на этом самом месте, в гостиной. Он, первый Карошкин год впахивающий до ночевок в дороге, упустил первые улыбки, первый переворот, первые попытки ползти. Он не видел детских простуд с осложнениями, пугающими неопытную мать до ужаса. Все проблемы он решал сообщениями о том, чтобы Вера пригласила его мать или няню. Сережа не проникся историей о том, как няня с прекрасными рекомендациями уснула ночью у кроватки с болеющей Каролиной. Для него важнее был результат: жена вовремя проснулась и успела к дочери, с которой случился ларингоспазм. А то, что беспокойство переросло в тревогу и вылилось в лечение у психиатра — бывает.
Как Вера ни пыталась скрыть чувства, а не вышло. Губы дрожали, когда отвечала Сереже:
— Половина в прошлом, другая половина — притянута за уши. То, что у тебя есть запись с домашней системы видеонаблюдения, где я что-то бросила, ничего не доказывает.
— Может, дырка в стене ничего не доказывает. Но твои синяки на запястье появляются сами собой?
Казалось, что больнее некуда, но Сережа умеет удивлять. Годами наблюдал, как она барахтается, и не делал ничего, чтобы помочь. А сейчас и вовсе готов притопить. Только из вредности, потому что выходит не по его планам.
— Я здорова. Ты это знаешь.
— Пусть решает психиатр.
— Которого ты купишь?
— Как можно?! Я не такой, ты же знаешь!