— Извини. Имеешь право возмущаться.
— Чем?
— Тем, что я… эгоистка и что, э-э-э, подсматривала.
— Тогда и я не лучше. Добыл из твоего адвоката нужные мне сведения. Не увольняй ее, пожалуйста. У нее не было выбора.
— Только не говори, что у тебя на нее есть что-то нехорошее.
— У меня нет на нее ничего нехорошего. Просто она должна мне услугу. Формально ничего не нарушила.
— Не хочу знать…. Лучше скажи, как твоя мама?
— Теперь хорошо. Уже подыскали санаторий с реабилитационной программой. Переведем, как только будет можно.
От блеска положительных качеств Вика хотелось зажмуриться, предварительно в него вцепившись. Как можно крепче.
— Мы пришли.
Кто видел кофейню на остановке, многого от нее не ждал. И первое очко в ее пользу делала надпись над входом, сообщавшая дату открытия. Без малого восемнадцать лет назад. Вера забегала сюда старшеклассницей, потом покупала фруктовый чай, гуляя с коляской, заказывала доставку, если не успевала приготовить ужин. Второе очко так же с легкостью уходило кафешке, манившей восхитительным ароматом праздника. Здесь всегда пахло уютной новогодней выпечкой: немного специй, немного сухофруктов и чуть-чуть рома.
Внутри освещалось получше, чем на улице, и для рассевшихся лицом друг к другу Веры и Вика стало очевидно, насколько они оба вымотаны. Усталость на лицах уже не скрыть. Лично у нее пропало желание немедленно выяснять, зачем он приехал и есть ли она в его планах на будущее. «Накорми голодного и дай отдых уставшему, потом спрашивай». Так говорила мама, никогда не затевавшая споров во время еды или если человек был с дороги.
— Те фотографии с нашего «семейного отдыха» — его рук дело.
— Я понял, Вер. Почему ты не рассказала о своей уязвимости и записях в медкарте? Мы бы лучше подготовились перед тем, как подавать на развод.
Он спросил осторожно, словно пробуя тонкий лед. Без обвинения и без деланного превосходства.
— Недооценила Сережу. Я помнила предупреждения, что процесс может разбудить в человеке самое худшее. Но не соотнесла с реальностью. Я идиотка, у которой было все, а теперь борюсь за право увидеться с ребенком…
Пальцы непроизвольно пытались отодрать шелушку на губе, когда Вик остановил ее взглядом и протянул свою ладонь. Вера оставила вредное занятие и коснулась его мягкого тепла. Вскоре и вторая ее рука грелась в замке его ладоней.
— Я встречал расклады и хуже. Не торопись отчаиваться.
— Меня пугает экспертиза.
— Чем?