Все-таки психология и этика деловых отношений…
Мужик посмотрел в сторону, словно искал чьего-то согласия или мнения. Но никого не было видно. «Газель» и «крузак» были с тонированными стеклами, так что можно предполагать, что приехал бандит всё-таки не один. Ну, и кто-то же должен быть за рулем второго автомобиля, хотя сейчас место водителя пустовало.
— Да, да, конечно, — сказал «браток», выставил левую руку вперед, делая два шага назад и показывая вытянутый палец.
Я напрягся, огляделся в поисках какой-нибудь оглобли или, на удачу, топора. Узнал я этот блеск в глазах, именно такой часто возникает у человека, когда он перестает быть homo sapiens и превращается в животное, примата, нацеленного на убийство.
— Не дури, мужик, — сказал я, уже отринув сомнения в том, что сейчас произойдет.
Дверь тонированного внедорожника открылась, оттуда ловко вылезло еще одно действующее лицо. А этот мужик был уже больше похож на того, кто следит за своей формой. Жилистый, спортивный, он представлялся более сильным потенциальным противником, чем первый бугай. А еще у того, кто вылез из джипа, были непропорционально выглядящие, словно от болезни, выделяющиеся змеями вены на руках. Даже издали я мог подметить этот факт. Набухшие вены очень цепляли глаз.
И вновь складывалось впечатление, что я попал в какие-то девяностые годы. На втором мужике был спортивный костюм с закатанными рукавами, он словно хвастался особыми венами. Этот мужик имел короткую стрижку, которая, вроде бы, называлась «бокс». Несмотря на незначительные, в сравнении с первым бугаем, стати, именно он опасен, он боец.
И даже не в атлетике дело, не бить тут меня собирались. А в том, что мужик достал пистолет и выверенным движением направил ствол на меня.
— Что рассматриваешь меня, словно бабу? Или ты из этих? — усмехаясь, спросил мужик с венами и с пистолетом в руках.
Тело тренированное, а вот мозг… этому органу мужик уделял мало внимания. А зря…
— Из каких это «этих»? Из ваших, что ли? — сказал я и начал действовать, понимая, что шансов решить всё миром нет.
Меня пришли убивать, и я с почти стостопроцентной уверенностью мог бы сказать, что это Ухватов навел на меня «серьезных» парней, которые и промышляют в районе. Конечно, они работают на кого-то, так как самим ума не хватит даже относительно грамотно ограбить людей.
Мысли пролетают в одно мгновенье, оставляя в сознании лишь еле заметный отпечаток. Потом я смогу о всех обстоятельствах появления бандитов подумать, сейчас же нужно действовать.
Рваными шагами я устремляюсь к «братку», тому бугаю, который уже забыл, что такое зал. Пробиваю ему в солнечное сплетение, вкладывая в этот удар всю свою пролетарскую злость. Я ушел от войны, от боя, от оружия, но все это нашло меня. Впрочем, рожденный воином балет в лосинах не станцует!
Прикрываясь телом первого, что задыхается и смотрит на меня выпученными, полными страха глазами, я слежу за вторым бандитом, одновременно обшаривая карманы мужика в поисках оружия. Бандит тут, в месте, где еще кровоточат раны от боёв и бомбёжек, конечно же, — это преступник в самой подлой ипостаси. Тот, кто прикидывается своим, но лишь грабит и наживается на боли. А еще меня сейчас пытаются ничтоже сумняшеся убить, и лишь только за то, что я решил дать огласку творящемуся в регионе.
— Просто уходите! — кричу я, продолжая прятаться за толстым громилой.
Мне ничего не отвечают. Именно это и заставляет подумать, что второй бандит не сомневается, он собирается идти до конца, иначе искал бы возможность что-то обсудить, договориться. И лишь то, что он может задеть своего подельника, заставляет его пока не выжимать спусковой крючок. Мелькает мысль, что вот теперь автоматная очередь от бабули не помешала бы. Но окна сюда не выходят. Эти ухари знали, где останавливаться и кто здесь хозяйка дома.
— Бах! — прогремел выстрел.
Все-таки решился, гаденыш, но стрелял чуть в сторону, наверняка, думал хорошенько испугать меня. Замечая, что громила зашевелился, приходя в себя, я влепил ему в нос с желанием продлить дезориентацию противника. Переусердствовал. Кто ж знал, что на вид мощный мужик от не самого сильного удара уйдет в нокаут. Громила упал, и казалось, что земля вздрогнула. Я перекатом ушёл в сторону, стараясь приблизиться к забору, что метрах в шести-семи от меня. Деревянный, хлипкий заборчик можно проломить, заваливая секцию. Конечно, необтесанная доска не сдержит пулю, но я хотя бы буду невидим для стрелка.
— Бах! Бах! — два выстрела гремят, сливаясь в единый звук.