— Эй, рыцарь, не бойся. Легче станет, говорю, — только потянулся, чтобы взять доходягу за руку, как он взбрыкнул и кольнул меня своим грозным оружием.
Да ты бессмертный, я смотрю! Вырвал из рук алкаша вилку и, схватив за шкирку, снял с груды тряпья, на которую он успел забраться.
Подвал огласил крик ужаса, который как по глиссаде пошёл вниз, пока не перерос в еле слышимое шипение.
Мужик откинулся на спину и уставился на меня ничего не понимающим взглядом. Да, дорогой, я только что изменил твою жизнь в лучшую сторону, если, конечно, ты сам захочешь меняться. Но неудержимая тяга к этому пойлу больше не будет досаждать.
Подумать только, бывший владыка всех земель излечивает в крысиной норе бездомного пьяницу!
За спиной послышались спутанные шаги, будто идёт толпа нежити.
— Эй! Ты что с ним сделал? Гад! — раздался хриплый прокуренный голос. Следом за ним посыпалась поддержка в виде поддакиваний и улюлюканий.
Я обернулся и увидел, что халупу алкаша обступило с десяток таких же бродяг, как и тот, что лежал сейчас на спине и осоловело смотрел в потолок. Ещё бы, ощущение, что твой разум больше ничего не отягощает, неимоверное.
На меня смотрел дед лет семидесяти, в шапке-ушанке и фуфайке на голое тело. Лицо его было сморщенным, как сушёное яблоко, а борода доходила до середины груди. По-видимому, старик здесь за старшего.
— Да ничего я с ним не делал! Вон же лежит, отдыхает. Подлечил немного, — пришлось отойти в сторону, демонстрируя счастливого мужика. — Мне наверх надо. Кто проведёт — дам десятку.
От общей массы отделилось несколько человек посмелее и, приблизившись к своему соседу, принялись теребить того за руку.
— Петяй! Ты цел? Что этот юродивый с тобой сделал?
— Ну вообще-то, из всех нас я меньше всего подхожу под это определение, — заметил я, с улыбкой поглядывая на всё это действо.
— Как он? — гаркнул дед.
— Да жив, вроде. Лыбится лежит, — ответил проверяющий, беззубый парень лет тридцати.
Я на всякий случай окинул всю эту братию магическим взглядом. Да это же сокровищница! Такой концентрации проклятий на квадратный метр я даже в своём мире не встречал. Пожалуй, стоит здесь ненадолго задержаться.
— Ну так что, найдётся, кто отведёт меня наверх? Десятку плачу!
Дед спрятал за пазуху ржавый нож, который всё это время держал перед собой, и деловито потрепал бороду. В глазах мелькнула предприимчивая искорка.
— За десятку тебя даже до толчка не доведут, барин. Полтинник! И мы тебя туда на руках донесём! На спинах, как царя, если не побрезгуешь.
— Годится. На руках не надо. Сам пойду.