— … должны помнить свое место, братец, — голос юнца был тонковат для подобных слов. — Пусть вы и старше, но вам стоит прилагать больше усилий.
— Даже в последней вылазке вы умудрились угробить половину отряда, — поддакнула девчонка. — Совсем ничего доверить нельзя. А ведь это Роду пришлось платить компенсации семьям погибших из-за вашей бестолковости!
Вот только детсада мне не хватало — воспитанием детей положено заниматься родителям, а этот лысеющий перепел вместо этого гаденько посмеивался себе в рукав. Придется научить чувствующих себя взрослыми деток манерам.
— Больше усилий? — удивился Серега. — Странно слышать это от тех, кому все достается без всяких усилий…
А неплохой ответ. Все-таки Володины сердце вожака ящеропсов добыли честно, пусть в бою и полегла часть воинов.
— Нам достается лишь наше по праву, — гордо вскинул голову паренек, отчего кудрявые русые пряди упали на его лоб.
Я как раз поравнялся с Серегой. И паренек сморщил свой нос в презрении.
— Ох, а вот и ваш слуга пожаловал, — проговорил он с явным пренебрежением. — Возможно, этот не помрет в вашей следующей вылазке. Если она, конечно, состоится. Мага-то вы не нашли…
— У тебя что-то на губах, — дружелюбно улыбнулся я.
— А? — не понял меня малец.
— Молоко, говорю, на губах не обсохло, — добавил я, не переставая улыбаться, — старшим грубить.
Кажется, что мои слова привели всю троицу в замешательство. Понимаю, обычно принято первым делом представиться, но раз уж пошел замес, то нечего титьки мять. Еще шкеты меня напрямую чуть ли челядью не называли.
— Щенок, ты кем себя возомнил, чтобы так с дворянами разговаривать⁈ — вылез вперед нарядный мужик.
— Это что за фреска расписная? — обратился к Сереге я.
— Дядя, — ответил тот, нахмурившись.
Да, с Адептом Володиным тягаться Сереге с Ирой было рановато, да и этикет особо грубить не позволял. Меня же подобные вещи сдерживали лишь постольку-поскольку. Я и правую щеку подставлять не собирался, не говоря уж о левой.
Хотя, что-то их в Роду совсем не любят — решили докопаться прямо посреди торговой площади. В мое время все внутриродовые вопросы решались за стенами вотчин или ещё где-нибудь подальше от людских глаз. Всё же Род силен в первую очередь своим единством и готовностью стоять за своих до последнего, и демонстрировать внутренний разброд на людях означало показывать слабость. Сор из избы на потеху соседям выносить не следует.
— Дядя, меня зовут Максим, — склонил голову на бок я, — Клинков. И твои племяши в моем отряде. А оскорбление моих людей я принимаю за свое. Я ясно выражаюсь?
Ноздри дяди Володина раздулись словно каминная труба, щеки покраснели пуще прежнего, а пальцы судорожно сжимались и разжимались.
— Ты хоть знаешь, кто я? — на удивление спокойно произнес он. Даже с холодом в голосе.