– Такое бывает. Я сосед твой, снизу. Из сто двадцать шестой мы.
– Не ври, не могло! – тут же взъерепенился паренёк.
– Что не могло?
– Шуметь не могло! Я вчера только сводил, всё в наушники играло. Да и «шумку» я сделал идеальную! Триста «косых» угрохал!
– Да ну? А покажешь? – я попытался изобразить неподдельный интерес.
Паренёк бросил на меня оценивающий взгляд, чуть подумал, осматривая…
– Ну заходи, дядь. Тапки дать?
– Так я и так в тапках, по подъезду шатаюсь. С соседями познакомиться решил. Месяц как въехали, а я как-то всё никак… Сам понимаешь: переезд — дело такое…
– Понимаю, дядь.
– Ну что ты всё дядь да дядь, заладил. Я не так уж и старше тебя.
– А ты какого года?
– Девяносто первого. А ты?
– Второго.
– Девяносто второго? Это мы почти ровесники? – я аж обрадовался.
– Не, дядь… второго! Мне двадцать всего.
Я опешил. Как так? Разве люди две тысячи второго года рождения уже не в ясли ходят? Девяносто шестого ведь… младшеклассники… это что, это я старый, выходит?
– И всё же, не велика разница… прекрати мне выкать! Тебя как зовут?
– Володя, – он повернулся ко мне на компьютерном кресле, в которое уже успел усесться и протянул ладонь для рукопожатия.
– Руку подают стоя, Владимир. Это так, на будущее. Борис, очень приятно. Можно просто Боря.
– Хорошо, – он усмехнулся. Моим нравоучениям, скорее всего, ну да ладно. – Ну как тебе моя берлога, Борь?