– Тем более — зачем?! – тут уж она и до испуга добралась.
– Да не этот! Этот слишком действенный и красивый, этот мне самому понравился. Но я вместе с этой коробкой и топор похожий купил. И новый мы сейчас в церковь отнесём, в замен этого. Понимаешь? Ну, не могу я их без топора оставить! Мне совесть не позволит. Тем более, они ведь помогли, выходит? Церковь-то, да батюшка этот. Ещё и бесплатно, не требуя ничего в замен. Ну, совсем уж не гоже, в таком случае, тебе не кажется? Надо вернуть, надо. Пошли-пошли, скорее, пока девчонок со школы забирать время не пришло. Заодно сама на этого батюшку посмотришь и убедишься, что я не сбрендил и не вру!
Взяв завёрнутый в обёрточную бумагу топор под одну руку, а супругу зацепив другой, я смело направился к нужной церкви… при этом всю дорогу меня не покидало отвратительное чувство страха, навеваемое всего одной мыслью: а вдруг мы сейчас придём, а этой церкви нет и не было никогда? Ну мало ли, она как Китеж-град? Или священник тот давно помер… или я свихнулся всё-таки.
На моё счастье, все мои опасения не сбылись, всё было отлично. Священник меня сразу узнал, чем уже всё подтвердил и для супруги, и для меня. Ещё и спорить на моё предложение почти не стал. Сперва артачился, конечно, но всё больше для вида. Начал, что «как так можно, я же ради благого дела, да и это не тот, это новый и лучше — дорогой, наверняка». Пришлось подробно объяснить, что тот очень уж мне приглянулся, потому для меня куда ценнее будет, да и не в деньгах ведь дело. А уж если ему новый — лучше, значит мы все в выигрыше! Договорились, в общем, быстро.
Сразу после церкви мы направились обратно к дому. Зашли в магазин, продуктами отоварились, да собрались уж вернуться в квартиру и праздновать, как были остановлены бабушками у подъезда.
– Боренька, Кирочка, здравствуйте! – окликнула нас Антонина Сергеевна с карусели на детской площадке. Мы с супругой переглянулись. Конечно, старый да малый — одна сатана, но не до такой же степени…
– И вам здравствуйте, Антонина Сергеевна, – я охотно пошёл на контакт, свернув к детской площадке. – Как вы, как самочувствие?
– Спасибо, Боренька, за заботу, да только не лучшее. Ну, сами знаете теперь.
– Знаю, Антонина Сергеевна. Ну, вы не сочтите за грубость, за искренность разве что — для ваших-то лет…
– Ой, Боренька, ваша правда!
– Да-да, мне бы так себя в ваши сорок чувствовать!
Бабулька тут же зарделась и смущённо отмахнулась:
– Ой, льстец!
– Ты чего это, со старушками заигрываешь? – шутливо шикнула мне на ухо супруга, изобразив ревность.
– Я всего лишь вежливый, отстань, – едва слышно отозвался я в ответ, а сам продолжил диалог с бабулей. – А чего все здесь собрались, Антонина Сергеевна? Сейчас ведь вечер, сериалы уже… да и не на посту. Не уж то случилось чего?
– Окрашено, – мрачно буркнула Елизавета Павловна не отрываясь от газеты, но мне лично яснее не стало, потому я ждал пояснений от Антонины Сергеевны.
– Да как у нас — и не случиться, Боренька? Разумеется! «Пост» — а хорошо вы его обозвали, надо запомнить — нам окрасили ребятки из жилконторы. Едва успели остановить, что б они помимо лавочек ещё и карусельку с качелями не обновили! А то вообще бы не присесть было. Вот и приходится кучковаться тут, как… эх. Да если б только эта напасть, Боренька! У нас же что ни день, то по семь бед случается, ну что вы. В дом-то войти страшно с тем, что стряслось! У Настюхи, будь она неладна, Фрида пропала!
– Фрида? – я тут же напрягся, услышав незнакомое и диковинное имя. Я про скамейку-то с трудом осознал. – А кто такая Фрида?
– Так змеища её!... Ну нашли кого дома держать, да, Лиз?
– Да ужас! – отозвалась ей в тон Елизавета Павловна, не отвлекаясь от своего сканворда и увлечённо водя ручкой по странице. Видимо лично ей пребывание на детской карусели пошло только в радость — центральный вал послужил ей чудесным столиком, позволив заняться любимым времяпрепровождением.