Лицо её исказилось, и она разрыдалась, закрывшись руками. Йоши-Себер опустил глаза. Ему нечего было возразить.
— Ты знаешь, кто ослепил Гинзабуро? — спросил он, когда Самэнь немного успокоилась и достала из рукава платок, чтобы вытереть слёзы.
— Какое это имеет значение?
— Я должен знать!
Самэнь покачала головой.
— Нет! Хватит мести и смертей. Пора тебе остановиться, Йоши-Себер! Ты и так погубил себя ради…
— Но теперь я в одном шаге от истины, я это чувствую! — воскликнул Йоши-Себер, вскакивая и сжимая кулаки. — Ты должна мне сказать! Слышишь⁈ Мне больше некого спросить! Ответь, кто ослепил Гинзабуро, иначе вся моя жизнь окажется напрасной! — он задыхался при мысли, что Самэнь может отказаться назвать преступника.
— Она уже стала такой! — возразила Самэнь, тоже вставая. — С тех пор, как ты решил посвятить её мести!
— Это был не мой выбор!
— Да, я знаю: таков долг!
— Вот именно! — запальчиво крикнул Йоши-Себер. — Скажи мне правду! — он схватил Самэнь за запястье.
— Хорошо! — она вырвала руку и потёрла место, за которое держал Йоши-Себер.
— Прости. Я не хотел сделать больно.
— Эта боль — ничто по сравнению с той, на которую ты обрекаешь себя, настаивая на…
— Прошу тебя! — перебил сестру Йоши-Себер. — Это уже не имеет значения. Любое страдание будет не хуже того, что я испытываю.
— Ладно! — Самэнь отвернулась, словно собираясь с духом. — Ты… просто не понимаешь… — её голос вдруг превратился в шёпот. — Никогда ничего не понимал!
— Так объясни мне! — воскликнул Йоши-Себер, теряя терпение.
— Гинзабуро ослепил мастер Куригато!
Проговорив это, Самэнь быстро подошла к алтарю, где курились ароматические палочки.
— Что⁈ — опешил Йоши-Себер, глядя ей вслед. — Как? Почему? — он чувствовал полную растерянность.