— Обед в полдень. Темнеет тут быстро, поэтому и ложимся мы рано. Коня можешь пристроить в мою конюшню: места там много, — кивнув, Варкан вышел из комнаты.
Йоши-Себер сел на кровать и достал Око. Перейдя в
Йоши-Себер снова взглянул на горизонт и невольно поёжился. Ему нечего было противопоставить демону, а до Джагермуна он едва ли успеет добраться. Впрочем, даже если ему и удастся опередить Бусо-Кана, отец Миоки всё равно не сможет сделать артефакт так быстро. А готовые у него в монастыре вряд ли есть.
Йоши-Себер прикинул, не пуститься ли в путь немедленно, но сразу понял, что всё равно не доберётся до господина Такахаси вовремя. Один день ничего не решал. Если он уедет из Гамарды, демон доберётся до него по дороге, где Йоши-Себер окажется против него совершенно один, а в деревне он, по крайней мере, сможет выставить сикигами. На них надежды мало, но это лучше, чем ничего.
Йоши-Себер вышёл из дома и отвёл лошадь в конюшню. Расседлав и задав ей корма, он отправился осмотреть деревню — будущее место битвы. Это заняло у него не более получаса, и когда он вернулся в дом Варкана, было ещё утро.
В отведённой ему комнате Йоши-Себер уселся на пол и принял позу для медитации. Сидеть на шкуре было мягко и тепло, и едва он закрыл глаза, как его начало клонить в сон. Однако Йоши-Себер быстро превратил это желание в подобие транса — следовало только поддерживать сознание на определённом уровне.
Через пару часов он встал, размялся и вышел, чтобы узнать, скоро ли обед. Оказалось, что он почти готов. Варкан, сидя на табурете и набивая трубку, лично наблюдал за тем, как его жена, маленькая коренастая женщина, готовит мясо и тушит овощи. Он предложил Йоши-Себеру свой кисет, но тот отказался.
— Через четверть часа будем обедать, — пообещал Варкан, зажигая от плиты лучину, чтобы раскурить трубку.
Йоши-Себер вернулся в комнату, прошёлся из угла в угол, затем достал Око и взглянул на небо. Чернота приближалась, причём быстрее, чем он рассчитывал. Из неё тянулись похожие на щупальца тёмные жгуты. Нахмурившись, Йоши-Себер провёл рукой по волосам и сел на кровать. На несколько секунд он замер, пытаясь собраться с мыслями. Почему-то в голову лезли воспоминания — возможно, из-за предчувствия скорой смерти. Он хотел отогнать их, но они не уходили, и Йоши-Себер решил, что будет легче от них избавиться, если дать им волю. Он прикрыл глаза и лёг.
В голове возникли залы императорского дворца. Картинка становилась всё отчётливей и вскоре обрела яркость, лишь немного уступавшую реальности.
Йоши-Себер шёл по ковровой дорожке, поглядывая на составленные из доспехов фигуры воинов, и прислушивался к доносившемуся из-за плотного занавеса разговору.
Его шаги были бесшумными, дыхание становилось всё тише. Фигуры в рогатых шлемах с забралами в виде уродливых масок, казалось, следили за ним.
Глава 41
Йоши-Себер остановился перед тяжёлой тканью портьеры, расшитой эмблемами императорской династии. Никто не смог бы заметить его присутствие: Куригато отменно натренировал инфанта, которому предстояло статьглавнокомандующим Янакато.
До Йоши-Себера долетали только обрывки фраз, и, как он ни напрягал слух, не мог разобрать разговор целиком. Однако и услышанного хватало, чтобы понять, что речь идёт о Самэнь. Беседовали фрейлины и Куригато. Разговор вёлся, к удивлению Йоши-Себера, на повышенных тонах.
— Это невозможно! — повторил Куригато, по крайней мере, в третий раз.
Женщины что-то возражали, убеждали и возмущались. Кажется, даже грозили.
— Пожалуемся Его Величеству! — заявила одна из них.
Йоши-Себер узнал её голос — это была фрейлина, приставленная к Самэнь. Дородная и пожилая, госпожа Думпэ следила за своей воспитанницей, как за зеницей ока, и гоняла подчинённых нянек в хвост и гриву, если те что-то не успевали сделать в срок. Этого, впрочем, почти никогда не случалось: дисциплина у госпожи Думпэ была железная.
Что фрейлины могли не поделить с Куригато, Йоши-Себер не представлял. Зато он чувствовал, что учитель задет за живое. И в его голосе, хотя он и возражал женщинам, слышалось сомнение.