– И ничего я не ревную! – тут же взвилась я, ощутив, как отчаянно краснею – щеки буквально вспыхнули.
– Съешь пирожок, – заботливо проговорил Норман, сунув мне в руки лакомство.
Пришлось жевать, попутно приводя в порядок эмоции. Хорошо, что дальше все протекало без неожиданностей – к Норману и правда никто больше не приставал и глазки не строил. Ближе к вечеру пришли нанятые мамой музыканты, и начались танцы. Без всяких заученных фигур и прочего официоза, народ просто веселился, двигался, как умел – а нимфы умеют, да. И мы с Норманом тоже танцевали, мои эмоции окончательно успокоились, и мысли то и дело сворачивали к наступающему вечеру. На небе разливался золотисто-розовый закат, воздух посвежел, напоенный ароматами цветущих растений, и мое сердце колотилось от трех танцев подряд с Норманом. От его близости, от его бирюзового взгляда, от улыбки, не сходившей с губ. Случайные прикосновения отдавались дрожью, хотелось прижаться всем телом, затащить в какие-нибудь кусты, и целоваться, пока не закончится дыхание…
– Зея, а когда твой дочерний долг будет считаться выполненным? – задумчиво спросил Норман, когда мы отошли промочить горло ягодным морсом.
Намек я поняла, в три глотка допила напиток и ухватила его за руку, потянув за собой.
– А вот прямо сейчас, – решительно заявила я, помахала издалека маме, кивнула бабуле и больше никого искать не стала.
У нас же все просто, без церемоний. В конце концов, никто не запрещает в гости приезжать, другое дело, что многие облюбовали соседние миры для проживания. Я же близко общаюсь с мамой и сестрой, с остальными родственницами постольку поскольку. Уверена, никто из них не обидится, если я уйду, не сказав «до свидания». В конце концов, у меня тут первая ночь с мужчиной намечается, очень важное событие!
Переглядываясь, как школьники, мы через дом вернулись к слаеру, и едва оказались внутри, как Норман притянул меня к себе, усадив на колени, и жадно приник к губам, буквально смяв их горячим поцелуем. А я что, я совсем не возражала, бесстыдно усевшись на него верхом и обвив руками его шею. Сама соскучилась не знаю как! Нимфы, конечно, свободных нравов, но мне не хотелось при всех демонстрировать свою привязанность, это только наше с Норманом, личное. Его ладони моментально оказались на моих бедрах, причем сразу под тонкой тканью юбки, и прикосновение обожгло, заставило изогнуться и мурлыкнуть прямо в губы напарнику. Жаркое удовольствие затопило до кончиков пальцев, я нетерпеливо поерзала, отчетливо ощущая низом живота, насколько совпадают наши желания, и едва не захлебнулась от восторга.
– Предлагаю все же добраться до дома, – пробормотал Норман, нехотя оторвавшись от моих губ, и я едва успела поймать разочарованный возглас.
– Хорошо, – кротко отозвалась я, но с колен слезать не стала.
Напарник хмыкнул, одарил многообещающим взглядом и, придержав меня одной рукой, запустил слаер, включив автопилот. М-м, мой Пушистик! Я свернулась клубочком, зажмурившись от удовольствия и предвкушая предстоящую ночь. И пусть всякие маньяки подождут! А еще я молилась всем богам, чтобы некий Ирвен не вздумал прямо сейчас попытаться снова напасть и испортить мне самый чудесный вечер в моей жизни! Порву на лепестки и натравлю Полю с его мадам, вот честно.
До моего дома мы добрались без происшествий, что не могло не радовать. Оставив слаер на стоянке, выбрались, и Норман вдруг подхватил меня на руки, отчего я тихо ойкнула, но тут же расплылась в довольной улыбке, обвив руками шею напарника. Целоваться не потянулась, не желая делать это на глазах любопытных соседей или того хуже каких-нибудь невидимых наблюдателей. Неважно, от Ирвена или неугомонной Рамоны. Я не обольщалась, темная эльфийка просто так не оступится, и отповедь сатира вряд ли вправила ей мозги. Впрочем, не буду сейчас о ней думать тоже. Обойдется!
Между тем мы дошли до крыльца, и меня аккуратно поставили на ноги, а потом Норман вдруг серьезно посмотрел мне в глаза и негромко спросил:
– Надеюсь, простишь, что не повез тебя к себе?
Я фыркнула и закатила глаза.
– Чтобы там нас нашел кто-нибудь из твоей семейки или, не дай муза, тот же Ирвен? Не смеши мои крылья, Норман, – я толкнула дверь дома, нахально обхватив спутника за пояс и втянув за собой.
А вот тут уже можно было отвести душу, буквально запрыгнув на моего Пушистика и обвив его ногами, и наконец-то жадно прильнув к его губам. Норман не подвел, легко подхватил меня и уверенно направился к лестнице, не прерывая поцелуя. Ух-х! Стало моментально жарко, сердце металось в груди, словно пытаясь вырваться, от восторга шумело в ушах и кружилась голова. Мы дразнили друг друга, не уступая первенство никому, мне нравилась эта пикантная игра, от которой заканчивалось дыхание и болели губы. Как добрались до моей спальни, честно, не помню, и честь и хвала координации Нормана, что он не споткнулся и никуда нас не уронил.
Мы ввалились в мою комнату, продолжая целоваться, и мои ладони уверенно нырнули под рубашку напарника, не утруждая себя расстегиванием пуговиц. Ну их, много и маленькие, а портить одежду, разрывая, как всякие там страстные особы в неприличных фильмах, я не собиралась. Я же нимфа, в конце концов, а не какая-нибудь там темная эльфийка. Ощущение гладких, крепких мышц под пальцами заставило в животе все сладко сжаться, мои пальцы блуждали, ощупывая рельеф, а потом рубашка стала откровенно мешать. Пришлось с сожалением прерваться и настойчиво потянуть ненужную одежду вверх. С хриплым смешком Норман поднял руки, его потемневшие до цвета ночного неба глаза весело блеснули. Я возмущенно уставилась на него, тяжело дыша, понимая: чтобы снять, придется встать на что-то – этот бугай же на целую голову выше меня!
– Эй! – выразительно посмотрела я на шутника и выгнула бровь. – Издеваешься, да?!
– Ни единого раза, Тигрена, – ферон ухмыльнулся и одним движением стянул рубашку, небрежно бросив на пол, потом раскинул руки и театральным голосом изрек: – Я весь твой, мой страстный цветочек!