– Да, хотел бы. Ленор Ларо.
– Что? – У парня отвисла челюсть.
– Уговоришь Ленор Ларо участвовать в постановке в главной роли – я весь ваш. – Люциан похлопал его по плечу. – Нет – ищите себе другую жертву Горрахона.
– Но… но…
– Когда уговоришь, ты знаешь, где меня найти. Если, конечно, уговоришь.
Не дожидаясь ответа, Люциан прошел мимо опешившего парня. Можно, конечно же, было просто отказать, но просто – это не так интересно. Тем более что всегда оставался крохотный, размером с песчинку шанс, что Лена согласится. И тогда…
Что тогда, Люциан точно не знал. Кроме одного. Возможности стать к ней ближе он не упустит.
Глава 25
Она никогда ни на ком не срывалась! Никогда и ни на ком. Воспитание будущей тэрн-ари, а впоследствии и тэрн-архи не позволяло таких вольностей, это с детства уложилось у нее на уровне, кажется, всего существа. Гувернантки, родители, все вокруг это поддерживали, чувства, тем более эмоции считались излишними. В крайнем случае их дозволялось проявлять наедине с собой, когда не видит никто. Даже слуги.
Сегодня же… сегодня она увидела Софию Драконову, точнее, теперь уже Драгон, с Сезаром. В холле. Он нежно коснулся губами ее губ, и все тщательно выстроенные стены рассыпались, как песочный замок под порывом ветра. Женевьев казалось, что все уже в прошлом, в далеком прошлом. Но нет. Почему-то этот легкий, в общем-то, совершенно незначительный поцелуй, лишенный даже самого намека на страсть, выбил почву из-под ног.
Может быть, дело было в том, как он ее целовал. Так, словно собрал всю любовь мира, чтобы передать в этом коротком прикосновении губ к губам. Еще в нем была сумасшедшая жажда и отчаянная нежность. Все это было куда сильнее обычных страстных сосалок. Такие слова ей не полагалось знать, но она знала. Знала и злилась на Сезара, на Софию Драконову, на весь мир!
Поэтому все так и случилось. С ней, а еще с этим мальчишкой… Она не была столь наивной, чтобы понять, что Ярд Лорхорн просто так появился в доме для сирот волонтером. Разумеется, он старался выбирать задания, непосредственно связанные с ней. Разумеется, Женевьев это заметила, и не стала ходить вокруг да около.
– Вы здесь ради меня? – спросила она его вечером последнего выходного. Когда он принес ей стопку писем, которые были адресованы лично ей. Некоторые процедуры требовали того, чтобы некоторые документы по-прежнему оставались на бумаге, хотя многие уже давно перешли на магическую сеть и фамильные магические оттиски. Как бы там ни было, кое-что в Даррании оставалось неизменным. Например, бюрократия и бумажная волокита.
Услышав ее вопрос, тот поначалу опешил, но, надо отдать ему должное, отпираться не стал.
– Да. Это плохо?
– Это не хорошо и не плохо, – Женевьев не собиралась давать ему неоправданных надежд. Уж кому как не ей знать, что они разлетаются осколками в самый неподходящий момент, один из них до сих пор торчал в ее сердце. – Просто я хочу сразу все прояснить. Мы с вами совершенно разные, адепт Лорхорн.
Она специально назвала его адепт, чтобы увеличить дистанцию. Но он не поддался:
– Здесь мы просто мужчина и женщина, – выдал парень, глядя ей в глаза. – Лично я не вижу ничего плохого в различиях. Это гораздо интереснее, чем если бы у нас на все была одна точка зрения.
От такого напора опешила уже Женевьев. Опешила, а потом разозлилась. Как он вообще смеет с ней так говорить? Она – магистр, он адепт. Она Анадоррская, в конце концов! И этот мальчишка будет ей говорить, что для нее интереснее?