– Как это зависит от моей уверенности?
– Напрямую. Магия так работает. Если ты в глубине души не готова, заклинание может не сработать.
– Да нет. Нет, я готова, – тут же поспешно сказала она.
Мы с ней сидели в зале для тренировок Сезара. Валентайн все-таки накрыл их поместье той же самой защитой. Единственной «свободной зоной» оставался как раз этот зал. Единственным свободным временем – время, когда Сезара отправили в гарнизон с проверкой. Он должен был на месте убедиться, что вся защита рабочая, а все необходимые меры предосторожности приняты.
– Я волнуюсь за него, – произнесла Соня.
– За Сезара?
– Да.
– Почему?
– Ты еще спрашиваешь? Он в гарнизоне. Такое ощущение, что Ферган хочет от него избавиться.
– Не накручивай, – хмыкнула я и кивнула на блюдо с кинжалом, стоящее между нами, но подруга туда даже не взглянула.
– У него куча командующих, которых он мог отправить с этой проверкой. В том числе Валентайн.
– Валентайн и так многое делает для Даррании, не находишь? – Я коснулась ее ладони. – Сонь, я тебя понимаю, ты переживаешь. Но подумай вот о чем, может быть, это просто гормоны?
– При чем здесь гормоны?
– При том, что ты беременна. А беременность делает тебя слегка…
– Нервной?
– Впечатлительной, – сказала я. – Это просто проверка. Он же не отправляет его туда надолго.
– Ладно. Хорошо. Ты права. – Соня глубоко вздохнула и тут же произнесла: – Лен?
– Что?
– Ты согласилась на театральный кружок?
Я фыркнула. Главную роль в театральной академической постановке мне предложили спонтанно, да еще ни кого бы то ни было, а роль Марики Хеллер, той самой возлюбленной принца Коммелана, которая косвенно стала причиной его смерти. Парень все это так красочно расписывал, что нам нужна патриотическая постановка, что у меня есть невероятный шанс стать частью чего-то великого, что в той, прошлой петербургской жизни я бы непременно купилась. Сейчас же мне было чем заняться помимо театра, да и если честно, я бы с превеликим удовольствием пожила самой обычной жизнью, без великого.