Я осеклась. Не просто проглотила слова, которые крутились у меня в голове, я их попросту забыла. А Соня тем временем продолжала:
– Знаешь, очень круто сказать: теперь все, мне нельзя использовать темную магию, а меня оставить с мыслью, что моя мать умерла там на полу нашей кухни, и я ничем не могу ей помочь.
– Но это правда. – Горло сдавило от ужаса при мысли о том, что это действительно так. – Мы ничем не можем ей помочь…
– Значит, не надо было браться! – снова рявкнула Соня. Ее крик поглотил Cubrire silencial, но я-то его услышала. – Не надо браться за то, что ты не можешь довести до конца, и за то, что ты не можешь исправить или остановить в случае чего! Ты убила мою маму, Лена!
Лучше бы она меня ударила. Наверное. Тут впору радоваться, что я еще способна чувствовать такую боль, но это совсем не про радость.
– Мы не знаем, что с ней случилось, – произнесла я. Получилось почему-то очень тихо.
– Вот именно! Не знаем! А ты даже не хочешь помочь мне узнать! Нацепила браслеты – и все, скинула с себя ответственность. Хорошо обвинять во всем темную магию, а главное – напрягаться больше не надо.
– Сонь, ты же понимаешь, что это не шутки, – ответила я. – Я же объяснила, почему…
– Да какие уж тут шутки, Лена! – процедила подруга. – Не можешь сама – попроси своего Валентайна! Он у тебя всесильный!
Я закусила губу.
– Что?! Ну что ты молчишь, Лена?!
Прорычал дракон, но Соня не двинулась с места. Я тоже не пошевелилась, потому что знала ответ. Тот ответ, который должна ей дать прямо сейчас.
– Я не могу, – тихо сказала я.
– С чего бы?!
– Потому что темная магия отравляет и его в том числе. Он…
– Да чтоб вы на пару ей отравились! – выплюнула Соня. – Не подходи ко мне больше! Никогда! Слышишь?!
– Соня…
– Я не шучу. Я серьезно! – она посмотрела на меня с такой ненавистью, что я отшатнулась.
Подруга бросилась к дверям аудитории, а я – в противоположную сторону. Сначала я шла медленно, потом все быстрее, быстрее и быстрее. Ускорившись до предела, я вылетела на улицу, в парк. Сегодня дождя не было, было просто пасмурно и очень прохладно, но этот холод ни на мгновение не пугал так, как тот, что окутывал меня после ритуала.
Холод отсутствия чувств. Той Лене точно было все равно, что там говорила Соня. Той Лене было все равно, что случилось с ее матерью, а вот мне… Я понимала, что я уже никогда не узнаю, что произошло с Катериной Андреевной, как и Соня. Мне придется жить с этим. Всю оставшуюся жизнь.