Вместо ответа тот кивнул в сторону проекции. Оказывается, рядом с отцом уже стояла Брильис с родителями, и не просто стояла, а…
– Моему младшему сыну тоже пора задуматься о своем будущем, поэтому я счел нужным лично представить ему чудесную девушку и сильную драконессу…
Нет. Нет, не может быть! Да ну к драхам!
Нужно было быть откровенным идиотом, чтобы не понять, к чему все идет.
– Прошу прощения, меня тошнит, – голос Люциана эхом разнесся по залу, он увидел, как сверкнули гневом глаза отца, и как ухмыльнулась Аникатия: ей это точно понравилось. А после, не дожидаясь продолжения, он поставил стакан на поднос и демонстративно вышел из зала как раз в тот момент, когда под его своды взвилась праздничная музыка.
Об этом месте он никогда и никому не рассказывал. Амильена бы посмеялась, если бы узнала, где он его построил. Но она никогда не узнает. Никто не узнает.
В камине мягко потрескивал огонь, а единственным угощением на столе была корзина с фруктами и бутылка крепчайшего дорнар-оррхар, подаренная лично Ферганом. Ни к первому, ни ко второму он пока не спешил притрагиваться, зачарованно глядя на то, как пляшет пламя в камине.
Валентайн сидел неподвижно, поэтому ему казалось, что время застыло. Хотя миг наступления полуночи он почувствует, в этот миг каждый пробуждает свою магию, чтобы дать всему миру почувствовать ее силу и силу Тамеи. В Мертвых землях такой ерундой не заморачивались, но он солгал бы, если бы сказал, что его не волнует эта самая ерунда. А если начинаешь лгать себе, это уже точно ни к чему хорошему не ведет.
Искры светлой магии зажигались, как светлячки, они вспыхивали по всему миру, и Валентайн поднялся. Прошел по дому, толкнул дверь, вышел на улицу, вдыхая кружащиеся снежинки вместе с живым холодом.
Живой холод. Только оказавшись здесь, в Даррании, он понял, что это такое. Как выглядит этот мир по ту сторону границы, как он ощущается, как он звучит, как он дышит. Когда-то ему казалось, что это уже слишком много для темного, но сейчас Валентайн остро ощутил, как сжимается сердце. Это чувство незавершенности возникло одномоментно, словно во всех миллионах вспыхнувших во всей Даррании искр ему не хватало одной-единственной.
– Глупо, – пробормотал он. – Это просто глупо.
Собирался уже уйти, но перед глазами вдруг полыхнуло. Эта искра была как вспышка, и почему-то сейчас вместо заснеженного леса он увидел над собой диковинного вида потолок, а еще много странно одетых молодых людей. Короткое ощущение замешательства и мысли про какой-то две тысячи двадцать первый год обрушились на него внезапно, и так же быстро исчезли. Какое-то время Валентайн смотрел в сгустившуюся синеву праздничной ночи, потом резко повернулся и захлопнул дверь. Словно отрезая себя от той непонятной сказки, от мимолетного чувства единения, полыхнувшего в сердце. Вернувшись в кресло, он плеснул в бокал дорнар-оррхар. А потом еще долго смотрел в огонь, словно надеялся увидеть там облик искры, которую так ярко почувствовал.
Глава 29
– О чем ты хотела поговорить?
Я вынырнула из воспоминаний о новогодней ночи, остаток которой мы провели втроем вместе с Соней и ее мамой. После того, как один из наших, напраздновавшись, чуть не выпал в окно, и я вместе с ним, а мама Сони эпично вернулась именно в момент чудодейственного спасения, одноклассники дружной толпой убежали праздновать кто куда. Как потом выяснилось, большая часть к Земскову, где нам с Соней перемыли все косточки, но дело не в этом. Мы с Сониной мамой поругались страшно. Из-за всего, в том числе из-за алкоголя, который притащили ребята. Еще и под горячую руку попали: ее подруги, с которыми Катерина Андреевна планировала отмечать, решили ее с кем-то познакомить. Оказалось не в тему. Она вернулась домой, чтобы переодеться и оставить нас с одноклассниками, но получилось так, как получилось. Правда, после наших криков и слез мы так же яростно помирились, запили обиды шампанским и заели мандаринами. После чего даже позвонили тете Оле, чтобы она к нам приехала, но та отказалась.
Вот так весело и эпично прошел Новый год перед моим попаданием сюда.
Уже тогда надо было задуматься о том, что в этом году меня ждет что-то особенное. Знать бы еще, насколько. И что теперь с Катериной Андреевной?