– О том, что я не хочу, чтобы ты создавал для Ленор тело. – Я посмотрела Валентайну в глаза. – Мы с ней просто будем меняться, как договаривались. И память нашу тоже закрывать не стоит – на ее время обо мне и на мое о ней. Пусть все будет как будет.
Валентайн приподнял бровь. Так знакомо: мне казалось, я его очень хорошо изучила, в том числе эту его манеру, когда он выражал либо изумление, либо сарказм. Крайняя степень эмоций в его исполнении, пожалуй. Когда мы только-только встретились, его лицо чаще всего было каменным, а все чувства отражались во взгляде.
Он приблизился, опустился на край кровати.
– С чем связано такое решение, позволь узнать?
– Я почувствовала темную магию, всю ее суть в ту ночь, – я вздохнула. Потерла похолодевшие даже от воспоминаний ладони и посмотрела на браслеты с узорами, защищающие меня от проявления моей сути. – Да, это мощь, с которой мало что может сравниться, но она почти не оставила во мне меня. Я так не хочу, Валентайн, равно как не хочу, чтобы с тобой произошло то же самое.
– Ты всегда знала, что темная магия – часть меня. – В его глаза плеснуло холодным серебром, радужка начала светиться.
– Да, и сейчас это знаю. Но это как… – я даже сравнения подобрать не могла. – Ну не знаю, как владеть ядерным оружием и пользоваться им. Понимаешь? После только пустота и смерть.
– По-моему, ты драматизируешь, Лена.
Почему-то он даже не стал уточнять, что я имела в виду, и мне стало еще холоднее.
– Может быть. Но это моя просьба к тебе. Ты сможешь ее исполнить?
– Отказаться от своей сути?
– Не создавать новое тело и не вмешиваться в нашу с Ленор память.
Валентайн помолчал. Как-то выразительно долго, я уже начинала думать, что мне придется приводить новые аргументы, ну или в подробностях объяснять, что такое ядерное оружие, но он лишь кивнул.
– Хорошо. Если ты этого хочешь.
Я не успела облегченно вздохнуть, как он продолжил:
– Но я категорически против того, чтобы вы делили это тело на двоих. Если тебя интересует мое мнение.
– Мы были рождены, чтобы делить его на двоих.
– Возможно. Но сейчас вы две разные личности.
Умом я понимала, что это так. Мама, то есть Эвиль Ларо, которая биологически, или как тут это назвать, являлась и моей матерью тоже, разделив нас создала проблемку, решение которой оказалась как задача на школьной олимпиаде с тремя звездочками. Вот только мне отчаянно не хотелось ее решать. Пока я не видела, как это сделать так, чтобы Валентайн не стемномагичился окончательно, чтобы все жили дальше и, по возможности, еще и счастливо.
– Давай поищем другой способ нас разделить, – попросила я. – Возможно, он существует. Нам просто нужно время.