– Ничего мне не нужно! – закричала на нее Соня. – Ничего! Убирайся! Проваливай, чтобы я тебя больше никогда не видела!
Испуганная девушка выскочила за дверь, а Соня заметалась по комнате. Собственная спальня, просторная, сейчас словно сжималась в размерах, мешая дышать, мешая мыслить здраво, лишая остатков сил. Все это время, в этом мире ей помогали держаться мысли о Лене и маме. Но Лена ее предала, а мама… мама, вероятно, уже мертва.
Закусив губу, Соня рухнула в кресло и завыла, совершенно не стесняясь того, как это выглядит со стороны. Будь проклята та фотосессия! Будь проклят тот день, когда она в классе подошла к растерянной новенькой и предложила ей дружбу! Люциан с Сезаром считают, что Лену надо спасать от Валентайна, но они ошибаются. Это его надо от нее спасать! Всех их надо спасать от нее!
Сквозь рыдания и всхлипы она пропустила стук в дверь, поэтому когда он раздался во второй раз чуть громче, подскочила в кресле.
– Убирайся! – крикнула она. – Я же сказала, убирайся!
– София, это я. – Сезар шагнул в комнату. Брови его сошлись на переносице, когда он увидел валяющуюся на полу сумку и учебные принадлежности, а еще – зареванную ее. – Что случилось?
В его голосе звучала искренняя тревога, и Соня заревела еще сильнее. Вопреки всему почему-то это неподдельное волнение за нее заставило сердце сжаться до размеров птичьего, в комок. Стало нечем дышать, и она судорожно всхлипнула, а потом икнула. Сезар же приблизился к ней, опустился рядом с креслом на корточки, взял ее руку в свою.
Почувствовав тепло его ладони, Соня только сейчас осознала, какие ледяные у нее пальцы. Она попыталась их отнять, но Сезар не пустил. Напротив, сжал чуть сильнее, но все равно мягко.
– София, ты можешь рассказать мне все, – произнес он, глядя на нее. Она чувствовала его взгляд, хотя на него сама не смотрела. – Я знаю, что между нами пропасть, но я чувствую твою боль, как свою. Позволь мне тебе помочь, пожалуйста, расскажи, чем я могу помочь.
Если бы в ней еще остались слезы, Соня, наверное, залила бы ими все кресло и пол, но слез почти не осталось. Поэтому она опять икнула. Еще и еще раз.
Сезар продолжал держать ее руку в своей. Правда, сейчас он снова расслабил пальцы и на своей раскрытой ладони чуть поглаживал тыльную сторону ее запястья. От этой простой и такой короткой, ничего не требующей ласки, внутри снова все сжалось. Соня глубоко вздохнула, всхлипнула.
– Я… я не могу, – произнесла сдавленно.
– Не можешь – что? – Их взгляды наконец-то встретились, Сезар смотрел ей в глаза, и, кажется, он единственный во всем этом мире сейчас был за нее.
– Не могу рассказать.
– Ты плохо меня слушала? – Он улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. – София, я, конечно, не образцовый муж и наделал много ошибок. Но я готов ради тебя на все. И я не шутил, когда говорил, что ко мне ты можешь прийти со всем. Со всем, что тебя беспокоит. Почему ты плачешь?
Соня закусила губу, покачала головой. Но потом все-таки произнесла:
– Мама… с ней… случилось кое-что очень плохое.
– С Марией Драконовой? – Сезар изумленно нахмурился. – Как?! Когда?! Почему мне об этом ничего не известно…
– Потому что моя мама не Мария Драконова, – Соня набрала в грудь побольше воздуха, будто готовилась уйти под воду. – А я – не София. Я из другого мира, Сезар. И моя мама умирает там, в моем мире.
Лицо Сезара стало просто каменным. По крайней мере, ей так показалось, потому что с него будто разом стерли все эмоции. Только что он казался невероятно близким, и вдруг в один миг стал далеким.