– Засранец ты, – сообщила, собирая остатки статуэтки с пола. – Нормально попросить прощения за то, что пропал – это никак. А вот напакостить…
С другой стороны, зачем Дракуленку мне пакостить?
Я подняла глаза и наткнулась на ручку ящика стола Валентайна. Ту самую, за которую клыком зацепилась каменная голова. Я вдруг поняла, что очень соскучилась. По Дракуленку. Жаль, что он не приходит больше. Он, конечно, не котеночек и не домашний ручной зверь, да даже не прирученная рысь, ему на просторах Загранья лучше, но… Но.
Поднявшись, я сняла голову статуэтки, и ящик дернулся. Почти открылся.
Точь в точь в тот момент, когда открылась дверь в кабинет.
– Ты что делаешь, Лена? – холодно спросил Валентайн. Перевел взгляд на стол и добавил еще жестче: – Почему здесь лежит эта книга?
– Потому что я ее читала. Ждала тебя и читала.
– Зачем?
Вот как ему объяснить – зачем? Незачем. Мне реально незачем было ее брать, незачем даже смотреть в ее сторону, но она меня как магнитом притянула. Но еще более странно, что я в ней все поняла. Вот реально все. Даже слова из языка, которые понимать не должна. Едва я собираюсь сказать об этом Валентайну, как он убирает ее в шкаф и говорит:
– Никогда больше ее не трогай. Это то, чего касаться вообще не стоит.
– Да она мне и не нужна. Мне просто скучно стало, – я пожимаю плечами. Почему-то его тон заставляет оправдываться, а я оправдываться не люблю. Я вообще не люблю, когда со мной говорят так, но Валентайн ходил на встречу к отцу. Поэтому я просто переключаюсь: – Как ты?
– Нормально, – холодно отвечает он.
Правда, тут же обходит стол, садится в кресло и притягивает меня к себе на колени.
– А это что? – Валентайн смотрит на голову в моих руках.
– Статуэтка разбилась.
– Сама?
– Не знаю. Я почувствовала Загранье. Или мне так показалось…
– Так ты почувствовала или тебе показалось?
Ну все.
– Валентайн, я понимаю, что у тебя был тяжеленький вечер, и что ты встречался с отцом, но я тут вообще ни при чем. Я правда тебя ждала, и я очень рада, что ты вернулся, и все хорошо… все ведь хорошо?