– Как это разобрать?
– Здесь есть слабые точки. Я не вижу, но ты можешь поискать.
– А если не найду?
– За час или даже меньше они меня выпьют.
– То есть?
– То есть я сдохну, Драгон! – рыкнул монстр. Сейчас он казался на удивление беспомощным, а это чувство Люциан ненавидел. Ненавидел беспомощность. – Сначала перестану трепыхаться. Потом сдохну. Потом рассыплюсь тленом. Соберешь меня в горсточку, принесешь Лене и скажешь, что она была редкостной дурой!
Теперь в нем слышалось еще и отчаяние, поэтому, глубоко вздохнув, Люциан шагнул ближе и положил ладонь прямо на клыкастую голову.
– Не бойся. Я тебя вытащу.
– Это кто тут боится?! – клацнул зубами монстр. Потом рыкнул. И замолчал.
Люциан же потянулся к плетению, незнакомому, наполненному темной магией. Из того, что он успел почерпнуть на занятиях Альгора же, темные плетения – сами по себе ловушки. Обращаясь к ним, надо быть очень и очень внимательным, поэтому сейчас он просматривал точки оплетающих монстра силков по нескольку раз. Некоторые светились ярче, некоторые – слабее, но в каких-то чувствовалась ледяная мощь, а в каких-то – просто искрила, как поддержка. Но совсем слабых он не видел.
Что, если эта слабость в кои-то веки не в узлах, а в течении? Он посмотрел на линии внимательнее, провел по ним ладонями. Дальние оказались прочнее, а вот ближние…
– Кажется, я нашел, – произнес он.
– Что?
– Линии, слабые точки на линиях.
– Эй, ты же знаешь, что плетения заклинаний нельзя разбирать с линий, да?
– Лет с семи.
Люциан осторожно всмотрелся в течение магии. Если нарушить линию, отдачей ударит так, что мало не покажется. А если взять узел, например, и перетянуть его на самое слабое течение…
Хм, пожалуй, должно сработать.
Магический контур вспыхнул, когда он осторожно подвинул ближайший узел в сторону слабой нити. Монстр взвыл.
– Эй! Ты чего? Больно что ли?