– Спи, Адель, это все дурной сон, – не дождавшись от меня вразумительных предложений, зевнула Книжуля. – Утром проверишь все, что хотела. Давай-давай, никто не поймет, если ты куда-то пойдешь в одной сорочке.
И тогда до меня пришло осознание, в каком виде я стою и как действительно это будет, если все сон.
Да, все сон. Просто дурной сон…
Заснуть мне удалось не сразу, но утром я сама была в замешательстве от своих ночных действий.
Что это было?
Я так испугалась или… Или Дар настолько мне стал дорог, что я под действием кошмара была готова бежать к нему, чтобы удостовериться…
Сложно. Все сложно.
С работой все обстояло куда проще.
Деревня жила своей жизнью – где-то слышались приглушённые голоса, лаяла собака, мимо прошла женщина с тяжелой корзиной. Я заметила, как Ванко, завидев меня, резко свернул в подворотню. Губы тронула удовлетворенная усмешка.
Общественное мнение всё-таки начало меняться. Из далёкой, почти мифической леди, которая якобы ничего не решает, я постепенно превращаюсь в настоящую хозяйку.
Мысленно отметила, что нужно сообщить кому следует о загадочной пропаже официальной жены Ванко. И о том, что он уже свел в могилу двух… наложниц. Нужно называть вещи своими именами. Пусть и такими отвратительными.
Я шагнула на потрепанный коврик у входа в храм, стряхивая снег с сапог. Внутри слышались приглушённые голоса и тихое пение, а когда я вошла, звуки стали громче. Служба подходила к концу, и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь узкие витражи, создавали почти мистическое сияние.
Отец Боррель, массивная фигура в чёрной сутане, стоял перед алтарем. Его голос звучал громко и уверенно, но мне показалось, что он чуть сбился, когда заметил меня. Его взгляд едва заметно дернулся, а лицо исказила кривоватая гримаса. Видимо, он уже понял, что мой визит не сулит ничего хорошего.
Я быстро оглядела помещение. Рядом с Боррелем находился молодой священник, помощник. Совсем другой человек: открытое лицо, ясный взгляд.
Служба закончилась. Прихожане начали расходиться, крестясь на выходе. Я осталась стоять у входа, наблюдая за тем, как Боррель наконец направился ко мне. Он замер, глядя мне в лицо с вынужденной улыбкой.
– Леди Харвис, добро пожаловать в наш скромный храм Единого, – произнес он, растянув губы так, что это скорее походило на гримасу. – Полагаю, ваш визит имеет не только духовный характер?
Я ответила коротким кивком, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на неприязнь, сквозившую в его голосе.
– Совершенно верно, святой отец. Я пришла поговорить о насущной проблеме. Дети.
Он слегка напрягся, но, чтобы скрыть раздражение, тут же снова улыбнулся.
– Дети, конечно. Юные души – наше будущее, и мы должны заботиться об их благе, – протянул он, хотя в его тоне не было и намека на искренность.