Пели они недолго и ничего магического я так и не почувствовала, если не считать собственных эмоций.
– Теперь ты, Сиенна, – велел мистер Холл.
Экономка заговорила, а потом я почувствовала запах дождя и ощутила прохладу. Мистер Холл повел меня за собой, мы сделали несколько шагов и остановились. В кромешной тьме появился просвет, он ширился и передо мной предстал проход в Дриэн, который ранее показывала Сиенна.
– Только пятнадцать минут, Итан, – напомнила она. – Поспешите и будьте осторожны.
Как описать то, что происходило у меня в душе? Наверное, таких слов еще не придумали. Растревоженное сердце рвалось из груди от волнения. Я повернула голову и впервые за последнее время увидела лицо мистера Холла. Маг был сосредоточен, но почувствовав мой взгляд, попытался расслабиться.
– Почему я вас вижу? – шепотом спросила я.
– Как бы ни было, в действительности я принадлежу Дриэну, – так же тихо ответил он. – Мы все принадлежим миру магии.
Повинуясь внутреннему возбужденному любопытству, я повернулась к тем, кто еще был в комнате. Тьма вернулась, ибо видеть гостиную я уже не могла. Но вот магические существа, что были в ней, явились во всей своей красе. Невысокая рыжеволосая Сиенна мягко улыбалась мне, ее молодое лицо будто сверкало во мраке, окружавшем экономку. Или лучше сейчас называть ее эльфийкой?
Я перевела взгляд и увидела двух красивейших девушек. Черты лиц горничных чуть заострились, их красота стала подчеркнуто холодной, а взгляды чуть горделивыми. Роскошные густые волосы, выразительные глаза и будто нарисованные губы. Но не это удивило меня больше всего. Теперь я видела перед собой то, что давно позабыла. Сирены были женщинами лишь наполовину, другая же половина принадлежала птицам. Роскошные крылья девушек смотрелись ошеломительно. Оперение переливалось и сияло. Я затаила дыхание, любуясь прекрасными созданиями.
А потом я вновь посмотрела в лицо мистера Холла. Вероятно, я все еще находилась под впечатлением, но и его лицо немного преобразилось. В его чертах появились величие, власть и решительность, которых я прежде не замечала. Возможно, все это было и раньше, но я не разглядывала мага вот так, настолько пристально.
– Пора, – сказал он, и сердце мое вновь дрогнуло.
Мистер Холл все еще держал мою руку, поэтому сделав шаг в проход, он мягко увлек меня за собой. До того самого мгновения, пока я не оказалась по ту сторону, казалось, я даже не дышала.
Дриэн встретил меня переливистым пением птиц. Звуки заполнили все окружающее пространство, они мелодично лились между стволами деревьев и трогали самые потаенные струны моей души. Что за птицы поют по ночам? На соловья не похоже.
– Это дрозды, – сказал мистер Холл. – Живой лес Алададриэна славится ими. Он самый древний и самый населенный.
Я не удержалась и вновь посмотрела на мага. Он прикрыл глаза и, казалось, наслаждался звуками родных мест. Грудь сдавило от жалости. Этот человек так давно не был дома! Я понимала, что времени у нас мало, но не могла лишить его коротких мгновений счастья. Чуть плотнее укуталась в пальто. Мистер Холл не лукавил, когда говорил, что по ночам в Дриэне холодно.
Лес и вправду казался древним. Толстые стволы, заросшие густым мхом, богатые листвой широкие кроны, чарующие звуки, влажный, пахнущий землей воздух. У меня даже голова закружилась. Я отпустила руку мистера Холла и внимательно осмотрелась. Мы вышли из прохода рядом с поляной, залитой лунным светом. Всего несколько шагов, и я оказалась в ее центре, где лежал огромный валун, расколотый пополам. На нем я разглядела какие-то странные надписи. Палочки и закорючки были мне незнакомы, поэтому понять, что там написано, я, конечно же, не могла.
– Это Улиэндер, – пояснил мистер Холл, – святыня Алададриэна. После распада нашего мира на Аладу и Дриэн он тоже раскололся надвое, а некогда питал и насыщал Алададриэн. В нем был весь свет нашего мира.
Я робко коснулась гладкой поверхности валуна, ощущая неясную тоску и горечь за судьбу мира, которого никогда не знала.
– Почему мы пришли именно сюда? – спросила я.
– Здесь вам легче будет отыскать того, кто нам нужен. В Улиэндере еще есть немного силы. Он защитит вас, если я не смогу.