— Оттого, что вас совершенно нельзя оставлять одну ни на минуту. — Голос Аддерли прозвучал порывисто, недовольно. — То вы отправляетесь на поиски закоренелого бандита, то на вас нападают, а теперь и вовсе похищают для приватной беседы с могущественным колдуном! Хоть привязывай вас к себе в самом деле.
— Вы так говорите, словно это я во всем виновата! — не менее горячо парировала я, возмущаясь. Мистер Аддерли многозначительно приподнял брови, но я не желала сдаваться и признавать его полную правоту. — Ну хорошо, мне не следовало отправляться на розыски одноглазого, признаю, это было более чем глупо. Но ведь не я виновата, что бандиты подстерегли меня возле вашего участка!
— Во-первых, лишь ваши действия привели к тому, что одноглазый обратил на вас свое внимание, — чуть повышая голос и поднимаясь на ноги, заявил Аддерли. — А во-вторых, вы могли бы и догадаться о засаде!
— Не могла! — выкрикнула я, тоже поднимаясь с кровати и шагая к нему. — Это вы постоянно живете в мире, где царят произвол, предательство и разного рода преступления. Мой мир другой, и я не думаю первым делом о худшем, я же не параноик! Возможно, глупо было полагать, что вы могли обратиться ко мне за помощью, но я очень хотела быть полезной! Вы не можете винить меня в этом.
Дышала я тяжело, взволнованно. Праведный гнев и обида брали верх над прочими чувствами, вытесняли осторожность и правила приличия. Я буквально напирала на инспектора, а он медленно отступал к окну.
— Я не за это вас виню! — Аддерли остановился, вынуждая меня замереть в непристойной близости. Его серые глаза буквально впились в мои, а губы едва-едва не касались лба. — То есть я вас вообще не виню… не в этом дело, мисс Хоггарт. Я говорил о неосторожности, о нежелании помнить о безопасности и пренебрежении здравым смыслом. Поверьте, я понимаю, что вы действуете из лучших побуждений, но нельзя же делать это настолько опрометчиво! Вы как мотылек летите на огонь, и я никак не могу разгадать, почему же вы это делаете? Вы далеко не глупы, не скажу, что своевольны или капризны, но ваше поведение порой ввергает меня в ступор.
Выслушав эту своего рода отповедь, я ощутила, как лицо медленно заливает румянец. Неловкость заставила меня отступить, а стыд — потупить взор. Я начала перебирать оборки блузы:
— Вы правы, инспектор. Возможно, порой я бываю слишком страстной в своих поступках, но видите ли, это дело оказалось… как бы это выразиться… в общем оно связано со мной, и очень тесно.
Я выдохнула, чувствуя, как от волнения подогнулись колени, и прикусила нижнюю губу. Все, слово сказано, назад не воротишь. Инспектор нахмурился и внимательней всмотрелся в мое лицо. Осторожно так, будто ласково руками коснулся, внутри все вспорхнуло, но я заставила себя не отвлекаться.
— Миссис Баррингтон уже рассказала мне о встрече с колдуном и его угрозах, — пристально следя за моей реакцией, произнес инспектор, — но это еще не все, верно? Вам есть что мне рассказать?
Не в силах вымолвить и слова, я кивнула, продолжая теребить бедную ткань. Аддерли вздохнул, обошел меня и опустился в кресло.
— Хорошо, вот как мы поступим. Мы отправимся в Олридж-холл, хорошенько отужинаем и выпьем кофе в большой гостиной. Там вы мне все и расскажете, после чего мы примем решение, что же делать с сапфиром мистера Хардмана.
— Хорошо, — послушно ответила я, — завтра на приеме я хотела побеседовать с ним самим, ведь мистер Хардман должен знать, что происходит вокруг его кулона.
— Резонно, — устало пробурчал инспектор и вновь поднялся. — Ваша подруга уже готова.
— Подруга?
— Мисс Чапман наотрез отказалась отпускать вас одну. Мы даже вступили в бой чуть ли не до первой крови, и мне пришлось уступить, пригласив ее в поместье.
— Это очень на нее похоже, — улыбнулась я.
— Эта девушка вызывает уважение, — усмехнулся Аддерли и открыл дверь, пропуская меня вперед. — И как вы нашли друг друга?
Вопрос был риторическим, я не посчитала нужным на него отвечать. Шествуя за инспектором по коридору, думала о своей головной боли и ее причинах. Ну не могла она возникнуть только лишь из-за того, что я недавно пережила нападение. Было в ней что-то странное, необычное, трудно объяснить, просто чувства, просто ощущения.
Провожая нас, миссис Баррингтон тихонько, будто извиняясь, сказала: