— Нет, нет, нет, — повторяла я с каждым ударом. — Нет.
— Тварь! — Князь бросил обмякшего Гавра в бушующее пламя камина, следом отправилась перчатка.
Я рыдала, Анатоль повернулся ко мне. Лицо его сиятельство было страшным и абсолютно безумным.
— Немедленно венчаться. — Он прижал к голени салфетку, чтоб остановить кровь. — Сухов, ленивая бестия, сюда!
Адъютант вбежал, будто все это время ожидал под дверью.
— Девку в часовню, — велел князь. — Священник на месте?
— Так точно.
— Свидетели ждут?
— Да.
По комнате распространялся отвратительный запах паленой шерсти и горелого мяса. Меня замутило.
— У нас минут сорок всего до прибытия парохода. Вели священнику как можно быстрее обряд проводить.
Он легко перехватил мою руку и заставил разжать пальцы, фруктовый нож упал, воткнувшись в паркет по рукоять.
— Огненная девка, — сказал его сиятельство с ласковостью, от которой хотелось в ужасе заорать. — Жена будешь, шелковая станешь, огненная Серафима.
Волок меня Сухов, князь хромал следом, описывая подробно, что и как именно он будет со мною делать еще до обеда.
— Слышь, живодер, — спросила я, когда он на минуточку умолк, — а почему в твоих хоромах нет никого? Явно же гуляли люди. Вкусно ели, много пили. Куда все подевались? Всех в каминах пожег?
Сухов толкнул меня в узенькую арку, за нею оказались ступеньки. Я споткнулась, проехалась по ним, упала на холодный земляной пол.
— Приветствуйте будущую княгиню Серафиму Кошкину, — раздалось над головой.
Я перевела взгляд от сапог князя, спускающегося по ступеням. Часовенка была забита народом. Тут было десятка полтора гусар, девицы разной степени одетости, молодые и не очень господа во фраках, я заметила даже бывшую горничную Натали, которая стояла под руку с каким-то болезненного вида старцем. Толпа оживленно скандировала «славься».
У алтаря застыл священник, молоденький, безусый. Происходящее ему явно не нравилось, но осуждающим взглядом по этому поводу он одарил почему-то меня.
— Ты не ушиблась, любимая? — развязно спросил князь.