— Серафима, жги!
Князь взвизгнул, отскочил от меня, гусарский доломан на нем тлел. Его принялись тушить, сбивая огонь, плеснули водой. Я подняла руку, с удивлением глядя на струящиеся языки пламени, посмотрела вниз. Платье будто бы исчезло, сменившись ярким чистым огнем.
— Быстрее. — Иван, почему-то не опасающийся ожогов, схватил мою ладонь. — Уходим.
Толпу расталкивать не пришлось, она опасливо расступилась. Мы взбежали по ступенькам.
— Возьмем лодку. — Иван закрыл арку входа и теперь колдовал над нею, видимо укрепляя. — В Штрей нельзя, там нас первым делом искать будут…
— У меня горничные на втором этаже заперты, боюсь, князь на них отыграется.
— Беги, только быстрее.
— Я мигом.
И понеслась, разбрызгивая вокруг искры и оставляя на паркете горелые следы. Дверь спальни рухнула головешками, стоило к ней прикоснуться.
— Барышня?
— Серафима Карповна! Что с вами?
— Не важно. — Уголком глаза я заметила свое пылающее отражение в зеркале. — Спасайтесь, милые, и прощайте.
— Черным ходом, — девица Царт потащила подругу за собой, — я дорогу знаю.
— Прощайте, барышня. Бог даст, свидимся.
Я быстро пошла в другую сторону. У подножия лестницы меня ждал Иван, я ускорила шаг, затем остановилась, заметив, как за спиной чародея открывается парадная дверь, впуская со двора рыжеволосого господина в сером фраке.
— Семен? — удивленно спросил Зорин.
За Крестовским вослед зашла уйма народу, в основном в черных казенных мундирах, и невысокий немолодой господинчик в котелке и с тростью.
— Не вздумайте драться, Иван Иванович, — приветливо проговорил господинчик. — Тем паче, мы к вам не с войною, а с миром.
Он поднял голову, увидал меня, снял шляпу:
— Имею честь знакомства с Серафимой Карповной Абызовой? Знавал вашего батюшку Карпа Силыча… — Он поморгал, потом поморщился. — Семушка, можешь с барышни это ее пламя убрать? Глаза слепит, честное слово.