Еще с дюжину воинов рассталось с жизнью, но у Рика опять кончились патроны. Оглянувшись, он увидел, что его окружают одни мертвецы. О"Коннелл бросился к развалинам и заметил, как Бени, прилагая огромные усилия, закрывает за собой тяжелую каменную плиту входа в храм.
О"Коннелл усмехнулся. Итак, его друг нашел где спрятаться, руководствуясь своими тактическими соображениями.
— Бени! — закричит Рик. — Подожди, приятель! Эй!
Но Бени, казалось, не слышал его, а если и слышал, то не подал виду.
Капрал перемахнул через рухнувшую когда-то колонну. Его уши разрывались от криков настигавших его туарегов.
— Не закрывай эту проклятую дверь! — изо всей мочи заорал Рик, но Бени остался глух к его призывам. О"Коннелл готов был поручиться, что бывший друг прекрасно слышал его.
Со всех ног Рик устремился к закрывающейся двери. Обернувшись, он увидел, что четверка улюлюкающих всадников уже перемахнула через лежащую колонну.
— Ты, мелкий ублюдок! Не смей закрывать дверь!
Однако каменная плита задвинулась и темнота поглотила бесстыжие глаза Бени в тот самый момент, когда О"Коннелл всем телом ударился о возникшую преграду.
Мелкому ублюдку все же удалось запереться!
Потирая ушибленное плечо, О"Коннелл неловко развернулся в поисках еще какого-нибудь укрытия, тем временем всадники неумолимо приближались к нему. В другой стороне небольшого мощенного двора высились колонны полуразвалившейся усыпальницы. Перед ней валялось несколько трупов легионеров, у которых можно было разжиться оружием.
Рик бросился туда как раз вовремя: улюлюканье разделилось почти у него над головой. Он бежал, спасая свою жизнь и петляя, как заяц. Стук копыт становился все громче и громче, а туареги все ближе и ближе. На бегу О"Коннелл успел склониться к трупу одного из солдат и выхватить из его безвольной руки револьвер. Обернувшись, Рик нажал на спуск. Патронов в револьвере не оказалось.
Туареги, натягивая поводья, осадили коней, взметнувших копытами клубы пыли. О"Коннелл — безоружный и беспомощный — замер перед четверкой свирепых воинов пустыни.
Арабы вскинули сверкающие кривые мечи, и Рику, простому чикагскому парню, ничего не оставалось, как напоследок криво усмехнуться своим палачам и «показать им нос».
Неожиданно ближайший к О"Коннеллу конь попятился, храпя, раздувая ноздри и вращая глазами. Три оставшиеся лошади повели себя столь же непонятно. Вымуштрованные арабские скакуны словно посходили с ума, уподобившись полудиким американским мустангам.
Кони фыркали, ржали, придали ушами и наконец встали на дыбы, развернулись и поскакали прочь! Они напоминали лошадей на скачках, услышавших звук стартового пистолета. Не менее перепуганные всадники даже не пытались остановить своих скакунов: будто бы сам дьявол прогонял их с этого места.
Обескураженный, О"Коннелл взглянул на свои руки. Неужели его жест презрения и насмешки мог вызвать такую реакцию?
И тут он почувствовал, как все вокруг него пришло в движение.
Позже он будет долго размышлять не стал ли он жертвой галлюцинации. А еще позже убедится, что нет.
Но сейчас и песок, и земля под его ногами перемещались, управляемые какой-то, без сомнения, зловещей и вполне ощущаемой силой. Это вовсе не походило на землетрясение и выглядело более чем странно.