— Как это «с другом»? — снова ничего не понял Ричард.
Джонатан протянул ладонь начальнику тюрьмы, придерживая между пальцев фунтовую купюру. Мужчины пожали друг другу руки, и купюра перешла к Хасану.
— Конечно, как скажете, — Хасан вежливо поклонился, — Я уже ухожу… ровно на пять минут.
— Мы будем сильно скучать без вас, произнес О"Коннелл с деланной тоской в голосе, одновременно посылая Хасану воздушный поцелуй.
На этот раз начальник тюрьмы улыбаться не стал: ни искренне, ни злорадно. Он только многозначительно покачал в воздухе указательным пальцем, заметив при этом:
— А вот в заключенных чувство юмора я ценить не привык.
О"Коннелл рассмеялся:
— И как же ты собираешься наказать меня, жирдяй? Неужели мне перестанут ежедневно менять постельное белье?
Начальник тюрьмы чуть заметно кивнул грязному охраннику с сонными глазами, стоящему у Рика за спиной, и тот снова толкнул О"Коннелла на железные прутья. Лицо несчастного ударилось о них, словно резиновый мячик о мостовую. Однако и на этот раз О"Коннелл даже не поморщился от боли, хотя бросил в сторону охранника презрительный взгляд.
— Это неблагоразумно с вашей стороны, сэр, — покачал головой охранник, отходя от Рика и бормоча уже себе под нос: — Очень даже неблагоразумно.
Джонатан выждал, когда Хасан удалится, и только после этого обратился к О"Коннеллу:
— Надеюсь, ты больше не попадешь ему под горячую руку, старина.
— Где я мог раньше видеть тебя? — поинтересовался О"Коннелл.
— Дело в том, что я… м-м-м… ну, местный миссионер, я доношу до людей слова добра.
— А что это за дамочка с тобой?
— «Дамочка»? — недовольно сдвинула брови Эвелин.
— Это моя очаровательная сестричка Эви, — пояснил Джонатан, изысканным жестом указывая в сторону девушки.
— Эвелин. — коротко поправила она брата.
О"Коннелл еще раз взглянул на девушку и пожал плачами:
— Правда? Ну, если она распустит полосы, то, наверное, не все еще будет потеряно.