Из транса меня вырывает звонок моего мобильного. Я лихорадочно подрываюсь, чтобы схватить его, моё сердце колотится в надежде, что это может быть Колтон, хоть мы и не говорили с ночи воскресенья. Мой разум говорит мне, что, скорее всего, это не он, в то время как сердце всё ещё надеется на чудо. Такой вот безнадёжный ритуал, но, тем не менее, я его исполняю.
На экране высвечивается неопознанный номер, и я, задержав дыхание, произношу:
— Алло.
— Райли?
От рокота его голоса моё сердце разбухает. Шок не даёт произнести ни слова. А гордость давит сверху, желая удостовериться, что, когда я, наконец, в состоянии заговорить, заминка в моём голосе отсутствует.
— Ас?
— Привет, Райли, — от теплоты в его голосе, смешанной с облегчением от затаённых эмоций, меня трясёт.
— Привет, Колтон, — в тон ему отвечаю я.
Он тихо смеётся в ответ, а потом телефонную линию заполняет моё молчание. Он откашливается, прочищая горло.
— Я просто звоню, чтобы напомнить: машина заберёт вас из «Дома» в воскресенье в девять тридцать, — бывшее секунду назад тепло сменила отстранённость и официальность.
— А. Хорошо, — я опускаюсь на сиденье; он звонит не ради меня, а чтобы только подтвердить информацию, отправленную его сотрудниками по электронной почте пару дней назад, и по телу разливается разочарование. Я слышу, как он дышит в трубку, и слышу голоса на заднем фоне.
— Вас по-прежнему будет десять? Семь мальчиков и трое сопровождающих?
— Да, — мой тон сухой и очень деловой. Моя единственная форма защиты. — Мальчики чрезвычайно взволнованы предстоящим событием.
— Здорово.
И снова повисает тишина. Мне нужно придумать тему для разговора, чтобы он не разъединился, потому что, несмотря на отсутствие между нами общения, осознавать, что он по другую сторону линии лучше, чем знать, что его там нет. Разум кричит мне о безрассудстве, но меня это не волнует. Мой мозг всеми силами старается сформировать предложение, и прямо тогда, когда я произношу его имя, Колтон произносит моё. И мы оба смеёмся.
— Прости, давай ты первый, Колтон, — я стараюсь избавиться от проникающей в голос нервозности.
— Как ты, Райли?
Я несчастна. Скучаю по тебе. Я пытаюсь с довольством произнести свои следующие слова, радуясь, что он не прямо передо мной, и не распознает мою ложь.
— Хорошо. Прекрасно. Очень занята. Ты же знаешь.
— О. Прости. Не буду задерживать тебя.