- Да, да, все, - спешно ответил Антипка, а Анчутка покраснела, потирая пятачок.
- Вот и славненько, - заметила я, отмывая грязные ноги и доставая из сундука с приданным свежую рубаху. – Вы как хотите, а я спать!
- Ты… с болотником была? – спросил робкий голос Анчутки, которая подлезла рядом. – Да?
- Да, - ответила я, чувствуя, что не мешало бы искупаться. Я насквозь пропахла болотом.
- Ой, - положила Анчутка голову на руки. – А в шалаш звал?
- А ты откуда про шалаш знаешь? – спросила я, передумав спать.
- Только не говори мне, что ты из шалаша сбежала! – перепугалась бесенок, глядя на меня круглыми глазами.
- А что мне? Комаров кормить? – спросила я, пожимая плечами. На душе стало тревожненько.
- Значит, ты ему отказала, - выдохнула Анчутка. – Ой, жди беды! Он так просто это не спускает! Уж дюже обидчивый!
Я зевнула и провалилась в густой, темный и тревожный сон.
- Ведьма, вставай! Там к тебе баба пришла! – трясли меня за плечо, пытаясь растрясти остатки сна.
- Кто пришел? – спросила я, сонно глядя вокруг и отрываясь от прелой подушки.
- Баба! – в один голос выдали бесы, пока я ворочалась и не хотела вставать.
- Шлите ее к Лешему, - зевнула я, слыша звон в ушах.
- Так она оттуда! У нее Леший ребятенка унес! – послышался голос Анчутки.
Что? Леший унес ребенка? Это как так?
Глава тридцать девятая. Какого Лешего?!!
Я вскочила и, стуча босыми ногами, бросилась в сторону двери. На пороге стояла растрепанная внешне и в чувствах молодая женщина. Вид у нее был какой-то оплывший. Она напоминала свечу, которая постепенно догорает. Грузная, рано постаревшая, слегка отекшая от слез, несчастная стояла на пороге, глядя на меня красными, распухшими глазами.
- Унес, - ревела она, глядя на меня. – Леший! Дитятко мое!
На крики стал подтягиваться любопытный народ, которому подавай очередной триллер с нечистью в главной роли. «Ох, да что ж твориться-то!», - причитали они, прижимая к себе своих немногочисленных детей.