Почему? Нет, серьезно, он сейчас спросил меня — почему?!
Абсурд ситуации зашкаливал. Темнота и ведущийся свистящим шепотом разговор не добавляли ей смысла. Хотелось спрятаться под одеяло и решить, что это все еще сон.
— Мы расстались, — отрезала я, пытаясь собраться с мыслями, взять себя в руки и наконец выставить наглеца из своего дома. Черт побери, это же надо было додуматься!
— Неужели? Я подобного не припомню. — Кьер не двигался, только смотрел на меня, и от одного его взгляда мне хотелось выть.
Так. Все. Спокойно. Вдох. Выдох.
Я прикрыла глаза, помассировала виски, после чего откинула одеяло и спустила ноги на пол.
— Куда? — Запястье тут же перехватили стальные пальцы.
— Свет зажгу.
Легкое дуновение коснулось щеки, и свечи на столике сами собой вспыхнули, озаряя комнату теплым желтым светом.
Я раздраженно фыркнула и выдернула руку, не торопясь забираться обратно в постель.
— Эри, пожалуйста, выслушай меня.
Я машинально повернулась на звук его голоса, но тут же снова спрятала лицо.
Зачем он пришел? Почему не мог дать мне хоть немного времени?
Мне хотелось провалиться под землю от одной только мысли, что он смотрит на меня сейчас и видит вот это — воронье гнездо на голове от беспокойных метаний по подушке, глаза красные, нос все еще опухший, бледная как упырь, в простой ночной рубашке, стянутой у шеи шнурком с кисточками. А рядом он в своем дорогом сюртуке, в ослепительно-белой рубашке, с шелковым шейным платком и булавкой, стоящей, наверное, как весь мой гардероб, вместе взятый.
К горлу подступил ком. Глаза в который раз за вечер защипало.
— Эрилин. — Кровать скрипнула под непривычно тяжелым для нее телом, и шепот раздался над самым ухом. — Не надо.
— Чего не надо? — Я обхватила себя за плечи и продолжила пялиться в темноту за окном, усиленно стараясь не моргать слишком часто.
— Не надо плакать. — И, прежде чем я успела что-либо ответить, он добавил: — Я разорвал помолвку.
От изумления я все же сморгнула, торопливо стерла тыльной стороной ладони сорвавшуюся слезу и обернулась.
— Что?..