Кьер сел, по-хозяйски подоткнув под спину одну из подушек и вытянув по одеялу длинные ноги. Он откинул голову назад, упираясь затылком в стену, и смотрел на меня внимательно, без тени улыбки на лице.
— Поговорим?
Я еще раз провела пальцем по щеке и облизнула пересохшие губы. Здесь? Сейчас? Когда за одной стеной родители, за другой — брат, и вообще…
Мое неуверенное молчание Кьер воспринял как согласие и произнес, негромко, но внятно, глядя мне в глаза:
— Эрилин, я клянусь тебе, я не знал, что Эдгар вздумал меня женить, уже подобрал невесту и заключил соглашение с ее отцом. Если бы я знал, тебе никогда не пришлось бы услышать об этом от посторонних лиц. По правде говоря, я сам никогда не думал, что узнаю о собственной помолвке из газеты… — тихий шепот сорвался почти на рык, а кулаки сами собой сжались, но он взял себя в руки и продолжил: — Вообще, Эдгар планировал сообщить мне счастливую весть на днях, но наш субботний разговор заставил его действовать иначе.
— Разговор?.. При чем тут?.. — Я растерянно осеклась. Какое отношение проблемы департамента могут иметь к герцогскому семейному положению?
Кьер вздохнул.
— Прости, Эри, я просто хотел, чтобы все было как полагается… я встречался с Эдгаром, чтобы получить королевское согласие на наш брак.
Рот открылся сам собой.
Наш… брак?
Наш…
Святые угодники.
— Я рассчитывал, что смогу все же его убедить. Да, твой отец провинился перед короной, но… — Кьер замолк, махнул рукой. — В общем, из этого ничего не вышло, мы разругались, и его величество изволил так отплатить мне за собственное испорченное настроение. И пока я ехал домой и думал, что можно сделать, по его приказу уже отослали весть в газету.
Он чуть помолчал, изучая меня, напрочь лишенную дара речи, а потом вдруг подался вперед и обхватил ладонями мое лицо. Я не вырывалась. Я вообще с трудом понимала, что происходит.
— Я люблю тебя, Эрилин Рейвен, леди-криминалист и дочь опального виконта. Я хочу быть с тобой. И я буду с тобой.
У меня задрожали губы. Но прежде чем я успела снова разреветься от переизбытка раздирающих душу эмоций, Кьер меня поцеловал.
Мир ушел из-под ног. Все, абсолютно все перестало иметь значение в этот момент. Все, кроме двух прозвучавших фраз — «Я разорвал помолвку» и «Я люблю тебя». Они бились в пульсе, звенели в ушах, и все, что я еще час назад считала похороненным на веки вечные, возрождалось из пепла, как легендарная птица-феникс.
Я не могла найти слов, я просто не знала, что сейчас сказать, кроме очевидного, кроме того, что Кьер и так прекрасно знал, а потому просто подалась вперед, прильнув к нему — жадно, жаждуще, забыв, где мы, кто мы. Думая только о том, что хочу его всего, прямо сейчас, немедленно и больше всего на свете.
Пальцы сами собой развязывали галстук, стаскивали сюртук, расстегивали мелкие пуговицы рубашки, и я шумно дышала, кусала губы, чтобы не стонать в голос, когда шершавые ладони проникли под мою сорочку и принялись ласкать, гладить везде — спину, грудь, живот, и ниже, там, где сейчас все горело от нестерпимого желания.
Мужские пальцы покинули мое тело, заставив тихонько хныкнуть, и потянули завязки шнурка под горлом.