И тут же прикрыла рот ладошкой.
Ой… Оно само вырвалось.
— Что «мама», я, может, как лучше хочу, — никак не могла угомониться беглянка.
— Я буду на уровне звезд от счастья, если, для начала, его не убьют и не покалечат, — попыталась направить ее энергию в мирное русло я, пока эта неуемная не перешла к активным действиям.
Сомнений, что она правда может, вот вообще не было. И почему я вечно притягиваю каких-то авантюристов? Как тут мечтать о спокойном существовании?
Выяснить, получилось ли, я не успела. Раньше, чем Аделина заговорила вновь, к нам подошли Новак и хмурый Тавиш. Общество невоздержанных, сумасбродных личностей на меня дурно влияет, не иначе. Но стоило Тавишу оказаться близко, как радостный возглас вырвался сам собой, и я повисла на шее наколдованного, прижалась лбом к горячей коже, тихо всхлипнула и зажмурилась, чтобы сдержать льющиеся слезы.
Дивальд меня подхватил, закружил, что-то жарко зашептал в макушку.
— Эй, вы, вообще-то, не одни. — Аделина выбрала не самый подходящий момент, чтобы растерять недавнюю романтичность. — И, молодой человек, если хотите обнимать эту девушку, вам следует для начала испросить разрешения у ее семьи. Нечего ее хватать, как какую-то разносчицу в таверне.
Над моей головой шумно выдохнули. А в следующий миг меня отцепили и поставили рядом. Аделине с Новаком достался уничтожающий взгляд, который так и вопрошал, что это еще за людишки тут смеют замечания делать? Но ту, что двадцать лет провела на каторжном острове, так просто не проймешь. И ее муж, раз уж подрядился быть опорой и защитой, вынужден был держать лицо.
Заварушка имела все шансы начаться без всякого участия риссов, нужно было срочно приводить атмосферу в норму.
— Я тебе потом все объясню, — дернула за рукав Тавиша.
Мою руку словно в тисках сдавило, но Дивальд уступил.
Поговорить нормально не удалось. В запасе оставалось всего несколько минут перед тем, как Тавишу нужно было идти готовиться к бою, и все, что я успела, это заверить его в благих намерениях Аделины и ее мужа. Потом принялась уговаривать вообще не ходить на арену, но тут напоролась на категоричный отказ. У него, видите ли, гордость! А то, что у меня ужас и паника, это ерунда, да?!
Шипели друг на друга мы так вдохновенно, что даже крысы, шныряющие под ногами, с писком бросились в стороны. Но заразить этого сорвиголову своей рассудительностью мне не удалось.
— Время, — опомнился Дивальд. — Все, я ушел.
— Когда тебя порвут на мелкие кусочки, не говори, что я не предупреждала, — борясь с подступающими слезами, бросила ему в спину я.
Тавиш остановился, обернулся, потом решительно шагнул назад… у меня даже от сердца отлегло… а он взял и поцеловал! Так крепко, будто собирался выпить душу. Аж земля из-под ног ушла.
— На удачу, — заявило это недоразумение магическое. — Все, теперь точно не порвут.
И ушел, не оборачиваясь.
В то время как я еще целую минуту сжимала и разжимала кулачки, борясь с желанием высказать все, что думаю про такое поведение некоторых бывших демонов. И высказать было надо! Одна беда — некому.