Она сразу протянула ему их, словно заранее приготовила:
– Горохов, а вы сегодня придёте? – Даже утром она продолжала обращаться к нему всё ещё на «вы».
– Нет, и завтра не приду. – Говорит он, пряча тесак в ножны, а револьвер в кобуру. – Кстати, насчёт документов не волнуйся. Если получится, я заберу их у Брина.
Альбина ничего не ответила, но её взгляд был весьма красноречив.
Чистые вещи – это очень приятно. Даже его видавший виды пальник после того, как с него сошла грязь и чёрное пятно от крови на левом боку, выглядел не таким уж и старым, несмотря на дыры от пули.
Нужно было торопиться, он заскочил в дом к Валере, захватил ведро и пошёл к озеру за саранчой. Пришёл на тот участок, где покупал саранчу у пацанов, а там никого.
Торопился, выходит, зря, пришлось их подождать часик. Но сидеть, сложа руки, не стал. Стал, как только рассвело, собирать из сетей саранчу. Выбирал лучшую, только мелкую и среднюю. Мальчишки появились, когда солнце уже было высоко, а у его ног стояло старое ведро полное отборной саранчи.
– Семь часов, у вас так вся саранча засохнет, – сказал он им. – Я уже себе собрал ведро. Думал уходить. Денег бы не оставил, зачем лентяям деньги…
– Э, дядя, не шалите. – Строго сказал старший, заглядывая к нему в ведро.
– Ага-ага, – поддержал его брат. – Гоните денежки. Саранча наша.
Горохов, делая вид, что недоволен, расплатился с ними и пошёл к бабке Павловой.
– Ты опять где-то саранчи набрал! – Восхитилась та.
– Набрал, бабушка, набрал. Ножницы дадите, так я вам часть саранчи оставлю, я лишней взял.
– Дам, дам…
Он сел чистить саранчу, а она присела рядом, стала помогать, ловко обрывая насекомым всё лишнее без всяких ножниц, исключительно своими изуродованными проказой пальцами.
– А ты, милок, никак с севера сюда приехал?
– С севера, бабушка, с севера.
– За деньгой?
– За деньгой, за ней.
– И зря.