– Падлюки – это люди Ахмеда?
– Они, сколопендры поганые, – кивает бабка, – объявили всё здесь своей землицей, а кто им такое право дал? Я иной раз ходила раньше травы собрать, а теперь постоянно слышу: «Стой, куда пошла». Туда не ходить, сюда не ходить, тут не стоять, траву не собирать…
– Так подруга-то что говорит? – Перебил её Горохов, ему казалось, что рассказ про подругу будет поинтересней, про Ахмеда и его людей ему и так всё было ясно.
– А, так она за травой на восток, за озеро ездит, далёко-далёко. С мужем ездит, он тоже травожуй. Далеко ехать туда. Да, не один час по жаре ехать, а что делать, охота пуще неволи, вот… Им, травожуям, и тридцать вёрст не крюк. Как приспичит, так они поедут за край карты.
Горохов молча слушает бабку, а та торопится рассказать.
– И говорит она мне, приехали раз на хорошее место. Говорит, там много стеблей молодых было, она их брать раньше не стала, думала, что возьмёт, когда подрастут, когда соку наберут, а тут приехала… Говорит, сердце охолонело, ни одного стебля на всём берегу, как скосили. Говорит, корнем рвали даже самые малые, что от земли на двадцать сантиметров поднялись. Такие стебли ещё брать нельзя, в них вкуса ещё нет, так всё одно – порвали всё. Муж сразу ружьишко-то схватил и пошёл в барханы следы искать, Наташка-то за ним. Унять хотела. Думает, не он убьёт, а его убьют, старого дурака, вот и кинулась. А следы, как нашли, так и удивились.
– Чему же удивились? – Спрашивает геодезист, высыпая из ведра последнюю нечищеную саранчу.
– Следам, следам удивились, – отвечает бабка со значением, – муж у неё всю жизнь в степи, рыбак да охотник, и отродясь, говорит, таких следов не видал. Следы, вроде, человеческие, но нет, не человеческие. Лапа длинная.
– Так, может, это дарги были.
– Дарги вдоль реки кочуют, за озеро не ходят…
– Ну, раньше не ходили, а теперь ходят…
– Да послушай ты. – Бабка даже немного злится. – Пошли они от греха подальше к своему квадру, думают, что за зверь такой, лучше уйти отсель подобру-поздорову. Пошли… Вышли к берегу, и тут! Нос к носу с этим гадом столкнулись. Прям как ты и я, вот так близко были…
– И кто ж это был?
– И вот! Самая в том суть! Кто ж это был?! Кто ж то был, они и сих до сих пор понять не могут! Не зверь, не человек. На человека похож мало, гадина голая, что от солнца дневного не прячется в степи.
– Так, может, всё-таки дарг? Они солнца не боятся.
– Мы, по-твоему, тут даргов не видели? – Старуха даже злится. – Говорю ж тебе, не дарг. Дарг бы драться кинулся, а этот, Наташка говорит, постоял, поглядел на них глазом нечеловеческим и попрыгал по песку дальше.
– Ну, может, зверь какой, мало ли в степи зверей разных? Идут с юга те, что мы раньше не видели.
– Ага, – обрадовалась бабка, – и я так сказала ей, а она говорит: «А где ты видела зверей, что с котомкой ходили и в котомку эту складывали стебли полыни. Да ещё хорошо складывали, стебель к стеблю».
– Ишь ты! – Горохов, кажется, был даже удивлён рассказом.
– Вот так вот, – назидательно говорит старуха, – говорю тебе, уезжай отсюда, пока молодой. Тут всё больше и больше всякого пакостного будет, людям тут скоро места не останется совсем.
ebooksa