– И не смейте мне указывать, как мне относиться к этому козлу и разговаривать с ним. Это не вас изнасиловали через две минуты после того, как увидели, и продолжают насиловать. Не знаю, может, вы таким же способом работу получили и для вас это нормально, а для меня нет. Так что не ждите восторгов по поводу вашего такого «замечательного» начальника.
Округлившиеся глаза и губы в форме буквы «О» стали мне ответом. Не знала, что эту чопорную ледяную глыбу можно так шокировать. Хотя что мне до ее реакции, она преданная собачонка модифицированного и пляшет под его дудку. Впрочем, я тоже вынуждена плясать. Поэтому намотала сопли на кулак и встала, прекращая данную тему вопросом:
– Куда нам дальше по плану?
После эпиляции уже ничего не страшно, даже если меня налысо побреют.
После бурного утра и без того между ног было все весьма чувствительно, а от недавней экзекуции вообще кожа горела, я шла с трудом. Неужели кто-то добровольно соглашается на такое?! Я у Марины как-то не интересовалась, чем она пользуется, но уверена, что есть и более щадящие методы избавления от растительности. Зуб даю, что грымза просто отыгралась на мне за то, как разговаривала с ней вчера.
Ведь форменная пытка! И даже люди, чтобы удерживать жертву, наготове! Может, это такой способ контроля над строптивыми любовницами? Отправляют такую в салон, желая проучить, и на следующий раз она в ноги будет бросаться, лишь бы не повторили! А все, что делали с ней ранее в интимном плане, покажется цветочками в сравнении. Хотя лично я скорее его придушу, если только заикнется об эпиляции зоны бикини.
Парикмахером у меня был мужчина, по виду и манерному поведению явно нетрадиционной ориентации. Но если сюда ходят любовницы модифицированных, то только такому и разрешили бы к ним прикасаться, они же те еще собственники.
Ничего кардинального он вроде бы и не делал. Похвалил густоту и цвет, добавил в него только блики и придал форму прическе, а потом уложил локонами. Но в итоге вкупе с новой одеждой на меня смотрел совсем другой человек из зеркала. Даже грымза оценила.
– Очень хорошо, – сказала она, рассматривая меня.
– Я всего лишь огранил алмаз. Всегда бы с такой фактурой работать, – польщенно произнес мастер.
– Предлагаю пойти перекусить перед визажистом, чтобы потом не бояться за макияж, – предложила Мари-Энн.
Я удивленно посмотрела на нее. Это она беспокоится о том, чтобы я помаду не съела? Нужно же перед модифицированным предстать в безупречном виде, показывая результат трудов, не иначе. Вряд ли она о моих потребностях вспомнила. Обед мы давно пропустили, да и после эпиляции я о еде как-то не думала, а теперь поняла, что проголодалась.
– Да, давайте, – согласилась, не показывая радости. Чем бы ни были вызваны ее мотивы, отказываться глупо.
Мы поднялись в ресторан этажом выше. Я хотела сесть за столик у окна, чтобы смотреть на город, но Мари-Энн попросила отдельную кабинку. Не понимаю зачем, ведь людей в зале было немного. Мы сделали заказ, и когда официантка ушла, церберша достала круглый диск из сумочки и, включив, положила на стол.
– Теперь нас невозможно подслушать и видеозапись дает помехи, нельзя прочитать по губам.
– За нами наблюдают? – удивилась я.
– Конечно. Охрану сюда не пускают, и они каждый шаг объекта отслеживают по камерам. Тебя разве не удивило, что в коридоре ты не столкнулась ни с одним из других клиентов? Приватность прежде всего.
– Мне было как-то не до того.
– Поговорим?
– Давай, – в замешательстве произнесла я, тоже переходя на ты и абсолютно не понимая, что это она задумала.