– Извини, я вначале составила о тебе превратное мнение. Думала, такая же стерва, как его бывшая, Иветта. Так если та хотя бы аристократка, они в принципе на всех свысока смотрят, кичась своей голубой кровью, то ты-то простая девочка из провинции, а гонору! Была же мышь-мышью, не видно и не слышно, а тут голос прорезался. Создалось впечатление, что, высоко взлетев, нос сразу задрала, показывая себя хозяйкой. Но после твоих слов поняла, что дело вовсе не в этом. Так что давай знакомиться заново, нам придется много общаться.
– Так вроде знакомы уже.
– Мое настоящее имя Мэрион-Элиан Бонье. Мы чем-то похожи. Да-да, я читала твое досье, – кивнула она. – Я родилась в небогатой семье, родители утонули, когда мне было десять лет, и в наследство оставили лишь заложенный дом и развалюху-машину, которые пришлось продать, чтобы погасить долги. Воспитывала меня тетка, у которой детей не было. Она их в принципе не любила, а тут я ей на голову свалилась. Мы и до этого с ней общались от силы раз пять, так что совместное проживание никому из нас не доставило счастья. В общем, как только смогла, я от нее свалила. Денег нет, перспектив никаких, единственная ценность – наличие невинности. Чем отдаваться однокласснику на заднем сиденье авто, я продала свою девственность на подпольном рынке богатенькому модифицированному, любителю юных девочек, а через несколько лет, когда мной наигрались и заменили на более юную пассию, получила свободу и круглый счет в банке. Смогла оплатить себе учебу и начала строить карьеру. Так я стала Мари-Энн. Имя сменила, как только пошла учиться, чтобы забыть о прошлом.
Ого! Если честно, я немного опешила от потока информации и не знала, как реагировать на такую откровенность.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Я когда с моим первым рассталась, для себя решила, что с модифицированными больше в жизни не свяжусь. Тот еще извращенец был, как вспомню – вздрогну. И я не его пара была, меня не жалели. Хоть заплатил за все мучения сполна, и на том спасибо. Таких, как я, что продержались рядом долго и успели кое-что узнать, чаще убирают, чем отпускают с миром. Но мне повезло, мы расстались без претензий. А у Армана я пятый год, и он совсем не плох, хоть тебе сейчас так и не кажется. Ты не думай, между нами никогда ничего не было. Не скажу, что я была бы против, но он не предлагал, на него и без меня вешались при каждом удобном случае. Он меня и ценил за то, что я его не соблазняла и не текла, едва увидев. Они же это чуют. А с другими маска чопорной холодности тоже хорошо работала. До поры до времени, – добавила она с кривой улыбкой.
– Ты о чем?
– Это стало вызовом для его младшего брата – Филиппа Диаля. И ведь Арман меня предупреждал! Но он был так настойчив, что я дрогнула. Филипп умел произвести впечатление и подарить женщине праздник. Плейбой такой… «Красив, богат, ухаживает за тобой, а не сразу тащит в койку. Что тебе еще надо?» – спрашивала я себя. А когда у нас и до постели дошло, он показал себя чутким любовником. С ним я узнала, что по-настоящему значит страсть. Влюбилась, потеряв голову. Согласилась даже переехать к нему. Собирала, как дура, свои вещи… Самое обидное, я сама его выставила тогда погулять на пару часиков, чтобы не мешал. Он поехал повидаться к вернувшемуся из Канады другу, у того была вечеринка, и там Филипп встретил свою пару – Клэр, начинающую модельку. Потерял от нее голову и… забыл обо мне. На звонки не отвечал, я не знала, что и думать. Пришлось даже Армана поднимать. А на следующий день я узнала, что между нами все кончено. Он мне даже «Прости» не сказал! А когда позвонил… Попросил оформить им билеты на отдых и забронировать какой-нибудь остров, чтобы никто не мешал.
– Мне жаль…
Я даже не знала, что еще сказать. Впрочем, получила еще одно подтверждение тому, что модифицированные – те еще эгоистичные ублюдки.
– Это Арман извинился за брата. И поднял мне зарплату вдвое. Постарался объяснить, что в случившемся никто не виноват. Фатум. Бывшая любовь, даже родственные связи – все отходит на задний план. Признался, что их отец ревновал мать даже к собственным детям, поэтому братьев воспитывала бабушка. А еще сказал, что для измененного встретить свою пару – самое большое счастье, но лично ему оно даром не надо. Я тогда запомнила его слова: «Я хочу сам распоряжаться своей судьбой, а не пускать ее на волю инстинктов. Лучше жить, руководствуясь головой, а не эмоциями. Вы согласны со мной, Мари? Давайте придерживаться этого правила».
– Как давно вы расстались с его братом? – спросила я.
– Два месяца и семнадцать дней, – без запинки ответила она.
Совсем недавно. Теперь стало по крайней мере понятно, почему она такая замороженная. Но, как по мне, она с этим переборщила…
– Мари-Энн, что вы хотите до меня донести? – спросила я прямо.
– Арман не плох. Я знаю, о чем говорю. И женщину насиловать, не добившись согласия, ему точно не приходилось. Скорее, он привык, что его все хотят, и принимает это как должное. Если он был стремителен, то только из-за влияния парности и уверенности, что ты не против и ответишь на его страсть.
– Какая страсть?! Я кричала от боли! Вы были за дверью, но никто не вошел и не вмешался! – слова вырывались со вспыхнувшей злостью.
– Мы ничего не слышали, – покачала она головой. – В кабинете хорошая звукоизоляция.
Наверное, так и есть. Что-то я не подумала об этом. Ведь нельзя, чтобы в приемной было слышно, о чем говорят в кабинете. Мне стало немного легче, а то раньше в глубине души жила горечь из-за того, что Марина слышала мои крики, но не пришла на помощь. Ладно Мари-Энн, может, она ко всему привыкла со своим шефом, но с Мариной же мы подруги…
– Катя, дай ему шанс. Его самого ломает из-за парности, и пусть ведет он себя неадекватно, но старается заботиться о тебе и дать время прийти в себя, иначе бы не торчал сейчас на работе, когда все проснувшиеся инстинкты требуют быть рядом. Он мне уже десять раз позвонил после вашего разговора с вопросом, как ты себя чувствуешь, – потрясла она телефоном. – Еле убедила, что сейчас ему лучше на глаза не показываться и дать тебе остыть. Да он меня уволит из-за этой эпиляции, даже глазом не моргнув, и на все годы верной службы наплюет.