Они пошли к рогозу, но там никаких костей не нашли, только стреляные гильзы.
— Точно тут? — Хотела убедиться Панова, доставая планшет и что-то начала в нем отмечать.
А вот солдат интересовали другие вопросы, видимо не верили они до конца, что Саблин в одиночку мог уничтожить отделение переделанных.
— А где же ты их офицера уработал? — Спросил самый возрастной из них.
— Там, — Аким указал на кромку воды, — он должен у берега быть.
— Нефёдов, пошарь там, — сказал сержант.
Солдат тут же спрыгнул с лодки, скинул пыльник и полез в воду.
Воды он точно не боялся, значит, броня у них, как и у болотных казаков, герметичная.
Нефёдов стал шарить руками по дну.
— Дальше, — крикнул Саблин. — Ближе к черёмухе ищи.
Солдат сделал буквально три шага и тут же достал из воды, несколько рёбер с позвонками. Они были зеленоватого цвета от водной живности и поросли тиной.
— Вот, — крикнул Нефёдов и кинул рёбра на берег. Стал копаться в воде дальше.
Саблин глянул на солдат: Ну, теперь-то, что скажите?
— Ещё, — кричал Нефёдов, выкидывая на берег другие кости. И добавляя. — Эти точно не человеческие.
Больше вопросов у солдат не было. А Саблин, как мальчишка, радовался в душе, что эти, сто процентов, опытные и умелые воины, ставившие под сомнения его слова, больше ничего сказать не могут. Утёр он им нос.
Он уже подумывал рассказать им, как убил первого «солдата», который вылез из рогоза на противоположном берегу, пусть и там посмотрят, но его опередила Панова:
— Значит, состояние, когда болезненные ощущения провоцируют суицид, оно генерировало на дистанции менее ста, а скорее, менее пятидесяти метров.
Саблин ничего не сказал, может быть и так.
— Кузьмин, — крикнула она, — передай в Институт.
Тут же из лодки выпрыгнул один из солдат, радист, и чуть не бегом кинулся к ней, забрал у неё планшет, и присоединил его к своей рации. А Панова достала сигаретку, тонкую, белоснежную, и держала её в двух пальцах, полагая, что Саблин сейчас кинется добывать ей огонь. А он не кинулся, и подумал про себя: Держи-ка карман шире, генеральша.