Институт идеальных жен

22
18
20
22
24
26
28
30

Начну с того, что мой побег, который мы с тобой так старательно готовили, с самого начала пошел не по плану. Известный тебе извозчик не приехал. Должно быть, он не сумел освободиться или же перепутал адрес. Я прождала его несколько часов. Но не волнуйся, дорогая моя Лизетта. Правду говорят: все, что ни делается, то к лучшему. Когда я уже собиралась возвращаться – а ты представляешь, каким позором обернулось бы такое возвращение, ведь мне неминуемо пришлось бы столкнуться с привратником и все узнали бы о неудавшемся побеге! – так вот, когда я стала подумывать о том, чтобы отправиться обратно в пансион, появилась другая карета. Ее хозяин оказался настолько добр, что довез меня до постоялого двора, помог устроиться на ночлег, спас от напавшего на мой след Годфри и продолжает опекать до сих пор. Все это совершенно бескорыстно, исключительно по благородству души. Какое счастье, что хорошие люди все-таки существуют! Порой мне становится совсем тоскливо, но тогда я вспоминаю о нем и о тебе и понимаю, что жизнь небеспросветна.

Боюсь, сейчас мне пора заканчивать письмо. Прости, если оно вышло немного сумбурным. Я все еще не в силах как следует осмыслить то, что произошло со мной за последние дни. Очень хочу получить от тебя весточку. Как ты живешь, что принесла тебе эта неделя? Я остановилась на постоялом дворе «Зеленая игуана». Думаю, мы пробудем здесь еще несколько дней, и очень надеюсь, что успею получить твой ответ.

Твоя Мейбл

Перечитав письмо еще раз, я вложила его в конверт и указала имя адресата, после чего спустилась в зал и попросила трактирщика отправить письмо с остальной почтой. Он меланхолично кивнул и протянул конверт крепкому вихрастому парню. Насколько я поняла, это и был тот самый Томас, который изначально должен был подвезти Амелию.

Я собиралась вновь уйти в свою комнату, когда вдруг увидела Этьена, входящего на постоялый двор с вытянутым от удивления лицом.

– Мейбл, – он подскочил ко мне, но сказать ничего не успел: внезапно вернувшийся Томас громко его окликнул.

– К вам посетители, граф Ренье!

И пошире распахнул дверь, впуская в зал мужчину и женщину в летах. Дама среднего роста была одета в платье, сшитое по последней моде, разумеется, с учетом всех возрастных ограничений. Ее темные волосы почти не поседели и были подстрижены довольно-таки коротко – настолько, что убери еще сантиметр, и длину можно было бы назвать скандальной. Словом, прическа оставалась в рамках приличий, но балансировала на самой грани.

Мужчина, высокий, довольно-таки крупного телосложения, был одет не менее аристократично, но эпатировать явно не стремился. Увы, с его волосами седина обошлась более жестоко, однако вид он имел здоровый и жизнерадостный.

– Матушка? Отец?

Я тихо ахнула, а Этьен, придя в себя, устремился к родителям, поцеловал женщину в щеку и крепко пожал руку мужчине.

– Я, конечно, очень рад вас видеть, но… как вы здесь оказались?

Судя по всему, для него этот визит оказался такой же неожиданностью, как и для меня.

– Ну как же, сынок! – укоризненно покачала головой женщина, элегантным движением скидывая с плеч плащ, который моментально подхватил лакей. Это произвело на меня впечатление: никому из пансионерок столь отточенное движение никак не удавалось, несмотря на все тренировки. – По столице прошел слух, что ты скоро женишься на леди де Кресси. А мы, твои родители, об этом ни сном ни духом! Разве же мы могли спокойно сидеть дома после таких-то новостей? Конечно, мы тут же сорвались с места. По счастью, семейный маячок сообщил нам, в каких краях ты находишься. А дальше мы отправились в мэрию – ты ведь знаешь, там служит давешний отцовский приятель, – и получили разрешение на портал без проволочек и с существенной скидкой.

За время этого монолога отец Этьена ни разу не подал голоса, однако лицо его, обладавшее богатой мимикой, было весьма красноречиво. Пользуясь тем, что он стоял чуть позади супруги и при этом обладал более высоким ростом, мужчина отчаянно старался дать сыну понять: он вовсе не считал необходимым мчаться сквозь все препятствия в этот дом, был убежден, что сын справится со своими женщинами и сам, а он предпочел бы в данный момент спокойно попивать вино за партией в бридж. Но решения в данном случае принимал не он, а супруга…

Тут он вытянул руку, указывая на мать Этьена, та же, повернув голову, засекла этот жест. Седовласый мужчина мгновенно спрятал руку за спину и принял выражение лица идеального семьянина.

– Понятно, – сказал Этьен, пытаясь скрыть за таким заявлением свою растерянность.

И действительно: как он мог поступить в сложившейся ситуации? Возразить, что все услышанное родителями неправда, беспочвенный слух, пущенный неким мистером Годфри, а сам он не состоит с леди де Кресси ни в каких отношениях, за исключением дружеских, да и то с большой натяжкой? И самым большим их совместным грехом было поедание конфет. Не считая разве что сундука…

Наверное, раскрыть истину было бы самым справедливым поступком в отношении родителей, но, сколь ни стыдно это признавать, в противовес такому простому решению вступали мои интересы. Этьен отлично понимал: если станет известно, что он не женится на Амелии и вовсе не намеревался похитить ее из пансиона, знающие люди сразу же поймут: в действительности с ним уехала я, Мейбл Фэйтон. Эти сведения дойдут до мистера Годфри, тот приедет снова – и уж тогда так легко, как в первый раз, от своего не отступится. А в том, что об отмене свадьбы с Амелией станет известно, сомневаться не приходилось. Помимо нас четверых и родителей Этьена, в комнате находился Томас, а за ее пределами толпилось еще человека три – так я, по крайней мере, могла определить на глаз. Стало быть, рассчитывать на строгую секретность было бы глупо.

Этьен понимал все это не хуже меня и потому после непродолжительной паузы вынужденно кивнул.