– Ничего, в другой раз найду – не вырвется. А сейчас что было делать? Пирожное с порошком она поесть не успела.
– Не успела – ну и ладно. Надо было тюкнуть чем-нибудь по маковке, да и в сундук, пока никто не видит. Вынесли бы ее преспокойно. Внутри хоть ворчи, хоть кричи – никто не услышит, не раз ведь проверено. А если совсем уж беречься, рот кляпом закрыли – и вперед, в карету. А там и до леса недалеко, в лесу и вовсе никто не услышит.
– Я не меньше тебя сожалею, что мы упустили Беатрису, – сердито оборвал запоздалые советы Этьен. – Но спасти Мейбл было важнее. Она съела яда столько, что вполне могла отправиться на тот свет.
– Вот ведь принесла нелегкая, – проворчал Гарри.
– Замолчи, – резко оборвал его хозяин.
Я лежала, не решаясь открыть глаза. Лежала и чувствовала, как выступает на спине холодный пот. Все пережитое за последний час казалось совершенно ненормальным, болезненным, диким. И мое собственное поведение, и грубые окрики Этьена, и его руки, запихивающие мне в рот какие-то зеленые листья, и состояние, когда перед глазами все плывет, а ноги подгибаются… Страшно. Но куда более страшным было то, что я слышала сейчас.
Сахарная пудра оказалась ядом. Невинная на вид сладкая посыпка – на деле смертоносный порошок. И похоже, почти то же самое можно сказать и про Этьена. Милый, ироничный, достойный мужчина – в действительности похититель и убийца?
Увы, по всему выходило именно так. Он приготовил пирожные для этой женщины – как там они ее называли, кажется, Беатриса? Это однозначно следовало из разговора. Отравить он ее собирался или усыпить – не знаю. Но точно запихнуть в сундук, тот самый злосчастный сундук, который все не давал покоя Амелии.
Подруга оказалась достаточно умна, чтобы догадаться: что-то тут неспроста. Не будет человек просто так путешествовать с большим, тяжелым, но пустым сундуком, который в придачу не отпирается изнутри, работает по принципу мышеловки. Он и был в сущности мышеловкой, только не для грызунов, а для людей.
Теперь исчезновение того парня, игравшего в карты, как раз в день нашего отъезда, не казалось случайностью. Я была уверена: живым или мертвым, Этьен вывез его в сундуке с помощью Гарри. Нагловатого, лезущего не в свои дела, но такого милого и преданного Гарри! Впрочем, в преданности его сомневаться не приходилось и сейчас, раз он помогал хозяину проворачивать настолько грязные делишки. Но подумать только: я так близко подошла к самому страшному человеку, какого когда-либо встречала на своем жизненном пути! Куда там бедолаге мистеру Годфри.
Что же Этьен собирался сделать с Беатрисой и зачем? Всего час тому назад я почти ее ненавидела. Да что там почти? Ненавидела – и точка. Теперь же сердце сжималось от сочувствия – и от радости, что я невольно помешала коварному плану, и женщина, сама того не подозревая, вовремя выскользнула из лап преступника. Он хотел убить ее и закопать тело где-нибудь в лесу? Но зачем? Предварительно ограбив? На ней было немало дорогих украшений, а заядлому игроку наверняка давно уже не хватает средств, что бы он сам ни утверждал на этот счет.
А может быть… Меня буквально передернуло от пришедшей в голову мысли. Хорошо, что в данный момент мужчины отошли и не могли этого увидеть. Что, если он собирался всего лишь похитить ее, а потом использовать… ну… как женщину? Держать взаперти в каком-нибудь охотничьем домике, где, как сказал Гарри, хоть кричи – никто не услышит…
Так, стоп. Я чуть не закричала, лишь бы заглушить подобные мысли. Этьен успел за короткий срок стать слишком близким для меня человеком. Подозревать его в подобном было слишком болезненно. К тому же у него милые родители, и сын таких людей просто не мог вырасти безжалостным убийцей.
Будет лучше относиться к ситуации иначе. Толком я ничего не знаю. Совершенно очевидно, что он замешан в некой незаконной деятельности, но все остальное – не более чем догадки. Пусть догадками и остается. Этьен в любом случае многое для меня сделал. Я ему благодарна и отплачу тем, что никогда не сдам его, в чем бы он ни был повинен. Но больше оставаться в его обществе нельзя. Это слишком опасно. Поэтому надо бежать. Забирать подругу (не бросать же ее на произвол судьбы в такой ситуации!) – и бежать. Сломя голову, куда угодно.
Трудно сказать, чего я боялась больше: опасности, которая исходила от Этьена, или той правды о нем, которую я пока не знала (догадывалась, но не знала точно). Но решение было принято, и затягивать я не собиралась.
Дождавшись, когда мужчины удалятся, я спешно обулась и, как была, выскочила из комнаты. Прическу поправляла уже на ходу.
Гости расходились. Стараясь лишний раз не попадаться никому на глаза, я отправилась к выходу. Высматривала среди немногочисленных припозднившихся гостей Амелию, но так ее и не увидела. Зато меня окликнул кучер. Окинув меня удивленным взглядом, парень распахнул дверцу и отрапортовал, что подруга ждет меня на постоялом дворе. Что ж, оно и к лучшему.
Прохлада ночи немного взбодрила, и к постоялому двору я подъезжала уже почти в здравом рассудке. Насколько он мог быть здравым после всех приключений. Срочно забирать Амелию, прихватить самые необходимые вещи и бежать, пока Этьен не спохватился, заметив мое исчезновение, и не добрался сюда!
Я рванула на себя дверь, пробежала к лестнице под меланхоличным взглядом хозяина заведения. Должно быть, он был ранней пташкой: за окном как раз занималась заря. Громко стуча каблуками, я поднялась по ступенькам, добралась до нашей с Амелией комнаты и… застыла на пороге.
Нет, это был не Этьен. Картина, которую я застала, оказалась намного неожиданней. На кровати, ерзая и поджимая губы, сидела моя подруга и соседка. А вот на отсутствовавшем прежде стуле расположилась… директриса нашего пансиона мадам Клодиль.